Почему приклеен­ный к стене банан дорого стоит: 9 неудоб­­ных вопросов об искус­стве

В 2024 году приклеенный скотчем к стене банан купили за 6,2 млн долларов (549,7 млн рублей).

Искусство, особенно современное, часто вызывает недоумение и оставляет ощущение, что оно слишком сложное и непонятное. Но я уверена, что искусство доступно каждому.

Я культуролог и музыковед, но называю себя переводчиком. Перевожу с искусствоведческого языка на простой человеческий и для этого запустила проект «Искусство для пацанчиков»  . Расскажу, почему произведения искусства так дорого стоят, как они становятся классикой и зачем разбираться в искусстве.

Искусство — форма созидания, через которую художник передает свои чувства, восприятие реальности или ощущения от нее. Также он может передавать нереальность: что-то мистическое и потустороннее — то, что знает и чувствует, хотя никогда там не был. Важнейшая задача творца — переосмысливать привычные вещи. Именно это сделал Марсель Дюшан, когда создал «Фонтан» — наиболее известный реди-мейд  .

Дюшан постоянно провоцировал музеи и современников своими работами. В 1917 году он купил писсуар, перевернул, написал на нем R.Mutt  и подал заявку на выставку. Тогда «Фонтан» не приняли, но сегодня он считается важнейшим произведением современного искусства.

«Фонтан» — не просто перевернутый писсуар. Это писсуар, переосмысленный художником. Он вызывает у зрителя недоумение, порождает множество чувств и вопросов. И главный из них: что такое искусство? Дюшан всю жизнь пытался ответить себе на этот вопрос.

Своим «Фонтаном» он высмеивает окружающую реальность. Некоторые специалисты говорят, что это поствоенное произведение: фонтаны, украшавшие города, превратились в руины — этой войной в них будто справили малую нужду.

Способность вызывать эмоции, причем не обязательно положительные, — еще один признак искусства. Если произведение рождает в человеке восторг, ненависть, злость и другие яркие чувства — значит, это искусство. Хуже, если зритель прошел мимо и ничего не почувствовал.

Я уже отъехала от Третьяковки на несколько станций, а руки все еще тряслись, и сердце бешено билось, будто у меня тахикардия. Мунк поразил меня буквально на физическом уровне. После этого я поняла, что значит энергетика картины и почему на них нужно смотреть живьем.

Однако далеко не каждый может превратить писсуар в произведение искусства. Например, итальянский художник Пьер Пиночелли, поклонник Дюшана, тоже попытался выставить писсуар — но его никто не заметил. Тогда Пиночелли начал охотиться на копии «Фонтана»: сначала справил нужду в один из них, потом — разбил молотком. Неудачливый конкурент сталкивался с большими штрафами и множеством претензий. Сам он объяснял, что пытается таким образом освежить работы Дюшана. При этом автор «Фонтана» был бы доволен таким отношением к своим работам: что к ним относятся не как к богам на пьедестале.

Пример Пиночелли показывает, что создать выдающуюся работу не так уж и легко. Нельзя купить или сделать что угодно, поставить это в галерею и быть уверенным, что это будут считать произведением искусства. Художник вкладывает в свою работу идею, основывается на обширном багаже знаний по искусствоведению, философии и в других сферах.

В широком смысле человек становится художником, как только начинает созидать. Но чтобы чего-то добиться, сначала он должен разобраться с миром и собой, освоить технику, изучить художественные течения, а главное — придумать идею, которую хотел бы донести. А это непросто.

Сегодня можно заявить о себе в искусстве и без образования. Многие современные художники сначала занимались творчеством на досуге, потом некоторые уходили из основной профессии. Например, петербуржец Саша Браулов работает финансовым аналитиком, а по ночам вышивает. Сначала он демонстрировал свои работы на улице, потом их начали выставлять галереи. А на улицах он по-прежнему их показывает.

Со временем вышивки Браулова стали манифестом той тяжелой исторической эпохи, которую мы сейчас проживаем. У Саши потрясающее художественное виденье, к тому же он очень начитанный человек с гигантской базой знаний — и это видно в его работах.

Чтобы получить статус художника и признание, нужно отправлять свои работы на опен-коллы  и ярмарки, где их могут оценить профессионалы. Возможно, какая-то из работ будет оценена, и вы найдете свое призвание и путь.

Но если работы не замечают и не покупают, а художника не зовут на выставки, это не лишает его статуса творца. Человек, который не может не творить, для которого творчество — необходимость, и есть настоящий художник. Не ставьте себе преград!

У коллекционеров и организаторов выставок гигантская насмотренность. Опытным взглядом они видят, есть ли у работы будущее и будет ли она продаваться. При этом подход у всех разный: у одних — прагматичный, у других — интуитивный.

Приведу в пример пару российских великих коллекционеров: Ивана Морозова  и Сергея Щукина  . У первого была очень продуманная коллекция. Он сам неплохо рисовал и всегда перед покупкой консультировался с художниками. Мог ждать годами, чтобы приобрести нужную ему вещь: например, появившуюся на обложке европейского журнала работу. Морозов понимал, что она будет расти в цене.

А Щукин часто руководствовался интуицией. Например, перед покупкой «Танца» Матисса он долго метался — то отказывался от сделки, то вновь соглашался. А вот картины Поля Гогена были для него своего рода терапией. Щукин пережил несколько смертей своих близких, и ему откликались работы французского художника, который тоже испытал немало страданий. Несмотря на разницу в подходе, обе коллекции — и Морозова, и Щукина — получились великолепными.

Современные коллекционеры тоже по-разному подходят к вопросу формирования коллекций. Например, к Сергею Попову, владельцу Popoff gallery, сложно попасть: он не хочет просматривать опен-коллы и редко работает с молодыми художниками, предпочитая творцов с именем. Но если к нему все же попадают начинающие, их работы сразу получают знак качества. А другие галереи, наоборот, постоянно ищут новые таланты.

Никто не может знать наверняка, возьмут в будущее то или иное искусство — или нет. Надо принять тот факт, что современники не могут в полной мере оценить произведение искусства. Это только кажется, что при жизни все восторгались известными художниками. Ничего подобного! Леонардо да Винчи не нравился «Давид» Микеланджело, а на первую выставку импрессионистов обрушился шквал критики. Зато сейчас эти работы стали классикой.

Принять что-то новое и необычное сложно. Если бы произведения искусства выбирали зрители, то искусство вообще бы не развивалось. Поэтому их отбирают специалисты из галерей, музеев и других институций. Их задача — определить лучшее с опорой на свой профессионализм, хотя и он не всегда срабатывает.

Так происходит и в других сферах. Даже попса, которую мы слушаем постоянно, прошла определенный отбор. Большинство радиостанций не будет ставить песню, если ее до этого не включила та, которую считают эквивалентом. Я знаю об этом, потому что долго работала диджеем на радио.

Классикой считается не только то произведение, которое стало массово узнаваемым. Нужно, чтобы работу изучали искусствоведы и чтобы она вдохновляла других: например, ее цитировали или на ее основе появилось новое течение в искусстве. Не менее важные критерии — цена, количество выставок, статус музея или галереи, где хранится работа, международный авторитет произведения.

Признанные шедевры прошлого прошли испытание временем. Сначала они привлекли к себе внимание профессионалов, позже получили признание широкой аудитории. Каждое произведение искусства идет к своей известности по-разному — невозможно предсказать, как это произойдет. Например, у Иоганна Себастьяна Баха при жизни были поклонники, а после смерти в 1750 году его почти забыли. О его музыке вспомнили только в 19 веке благодаря композиторам-романтикам.

Мы могли бы никогда не увидеть работы Иеронима Босха  , если бы не испанский король Филипп Второй. Правитель сохранил картины Босха, хотя современники считали их безвкусными. После смерти художника практически забыли, пока в 20 веке его не реинкарнировал Сальвадор Дали и сюрреалисты.

А сколько шедевров все еще находят в запасниках и открывают заново! Например, недавно я была на выставке в Музее русского импрессионизма. Там три этажа великолепных работ очень крутых и талантливых художников, о которых мы не слышали — зато знаем и любим зарубежных импрессионистов. Будто бы в какой-то момент все эти работы от нас спрятались, а теперь мы знакомимся с ними заново.

Шедевр — эксклюзивная вещь: сотворить его могут лишь единицы. Работа «Комедиант» итальянского художника Маурицио Кателлана, созданная в 2019 году  , стоит так дорого именно потому, что придумать ее смог только один художник. Казалось бы, такое способен сделать каждый — но исполнил замысел только Кателлан.

Эта работа выполняет ту же функцию, что и «Фонтан» Дюшана. Кателлан проверяет, что такое искусство: как люди воспримут, если я возьму и прикреплю скотчем к стене банан? При этом он честен со зрителями. Само название говорит: это шутка.

Чтобы позволить себе такую выходку, Кателлан много лет трудился. Он сделал массу потрясающих работ, которые рассказывают о нашем времени. Моя любимая — «Чарли не серфят». На ней изображен мальчик с лицом самого художника. Лицо полускрыто капюшоном, ладони прибиты карандашами к парте. Это воспоминание о детстве и школьных годах — Кателлан, сын грузчика и горничной, школу ненавидел.

Если на Землю прилетят инопланетяне, по произведениям Кателлана они запросто смогут понять, что происходило в нашу эпоху. Однако на слуху только «Комедиант». А многие люди не знают истории Кателлана и не понимают: почему этот банан столько стоит? Ответ простой: покупатели произведений искусства готовы платить за привилегию обладать чем-то оригинальным. Например, «Комедиант» есть всего у трех человек.

Попробуйте купить произведение художника. Это вполне доступный опыт: например, в Москве на ярмарке Win-Win  можно приобрести работу за несколько тысяч рублей. Купите, и вы поймете, как круто быть владельцем понравившейся тебе вещи.

Пожалуй, покупка предмета искусства приносит такую же радость, как рубашка или платье, о которых ты давно мечтал. По моим ощущениям, это дает столько же дофамина. Владелец произведения искусства чувствует себя в суперпозиции относительно других, особенно — когда видит эту же работу на выставке или в галерее. Это рождает сакральное ощущение, будто он обладает чем-то особым прямо у себя дома, будто у него свой филиал музея.

Отдельное удовольствие, когда произведение растет в цене. Например, художник Саша Браулов при знакомстве подарил мне свою вышивку. Я не знаю, сколько она тогда стоила. Спустя год, когда у Саши прошло две персональные выставки, его работы продавались по 50 000 ₽. К радости обладания уникальной работой добавилось еще и ощущение удачного приобретения.

Если вернуться к «Комедианту» Кателлана, то обладателю инсталляции совершенно неважно, что банан скоро сгниет: можно взять новый, приклеить к стенке — работа продолжит жить. А китайский бизнесмен вообще съел банан из своего «Комедианта», купленного за 6,2 млн долларов  . Все обсуждали: «Вау, псих, съел банан за шесть миллионов долларов!» Китаец тоже хайпанул.

Кстати, при покупке арт-объекта Кателлана владелец получает сертификат, который подтверждает, что человек владеет подлинником и может продать его, восстановить, съесть и сделать с ним все, что угодно. Но если я приклею банан к стене скотчем, у меня получится лишь оммаж  моего авторства.

Стоимость произведения искусства зависит от статуса автора и уровня галерей, в которых работы выставлялась. Чем больше регалий и выставок, тем статус выше. Есть всякие хитрые схемы. Например, художник за определенную сумму договаривается с аукционом «Сотбис»  о продаже своей работы, потому что после этого ее цена вырастет в десять, а то и в сто раз. Подробнее об этом можно прочитать в книге «Завтрак у Sotheby’s».

Но не думайте, что современные люди вдруг стали алчными: во все времена стоимость работы зависела от статуса автора и галереи. Над этим иронизировал Бэнкси  . В нью-йоркском Центральном парке он установил лоток. С лотка некий неизвестный мужчина — возможно, и сам художник — продавал миниатюрные граффити за 60 $⁣ (5295 ₽)  . Никто не знал, что это работы самого Бэнкси. За день удалось заработать всего 420 $⁣ (37 000 ₽), хотя стоимость каждой из картин Бэнкси в десятки раз выше. Потом художник рассказал об акции на своем сайте, но предупредил, что больше она не повторится.

Бэнкси — очень социальный художник. Как Дюшан и Кателлан, он проверяет на прочность нас всех и демонстрирует миру свой художественный фак. Этой акцией художник показал нам, как круто покупать у уличного художника то, что просто понравилось. Возможно, этот творец — кто-то великий.

Без смысла нет искусства. В эпоху барокко  даже в натюрмортах были зашифрованы послания. Насекомые, цветы и вазы были не просто предметами, а символами. В ту эпоху получателю картины нужно было задуматься над тем, что ему хотели сказать. Например, ползущая по холсту гусеница олицетворяла его самого, увядшие плоды напоминали о скоротечности молодости. Парящая бабочка говорила, что душа вознесется, если человек не попадется на уловки дьявола — ящерки в левом углу.

Безусловно, иногда натюрморт — это просто натюрморт. Но возможно, художник вкладывает в работу исторический контекст или просто сохраняет для нас кусочек того, что его окружает. Он словно говорит нам: «Ребята, я каждый день с женой, детьми и собаками наблюдаю эти чайник и кружку на своем столе — но вижу их именно так». И ты не можешь насмотреться на каждый мазок и думаешь: ну до чего же красиво!

Значение имеют наши эмоции и то, что мы думаем, опираясь на наш багаж знаний и жизненный опыт.

Я выступаю за чувственное восприятие искусства. Не страшно, если вы не понимаете отсылки или скрытые смыслы — попробуйте просто насладиться. Если для вас прекрасный букет — это просто прекрасный букет, получите от этого удовольствие и не ломайте голову над символикой. Зацепит — тогда изучите.

Если же все вокруг называют автора гением и хвалят работу, а вам она не нравится — возможно, это просто не ваше искусство. А может, вы чего-то не знаете и поэтому не можете расшифровать скрытый смысл.

Здесь есть два пути. Легкий — просто пройти мимо и сказать: не мое. И сложный, но интересный: попробовать разобраться. Когда вы узнаете о художнике и его произведении больше, возможно, начнете по-другому к нему относиться. Но это не обязательно.

Например, когда возле «ГЭС-2» в Москве установили «Большую глину № 4» Урса Фишера, многие смеялись над ней и сравнивали с содержимым унитаза. Но, на мой взгляд, нам очень повезло, что в России задержалась эта скульптура: в Нью-Йорке и во Флоренции она стояла рядом с «Давидом» Микеланджело.

Тем, кто не понимает посыла произведения, я предлагаю сходить в гончарную мастерскую. Там вам дадут несколько кусков глины, из которых можно слепить вазу. Если слепите, не будет ничего особенного: ваза — и ваза. А куски глины прекрасны в своей первооснове. В мифах практически всех народов из глины сделан человек. Фишер говорит нам, что глина ничем не хуже, чем готовое произведение.

Но это не значит, что нельзя критиковать произведения искусства и давать им оценку. Каждый может стать арт-критиком в своих соцсетях. Но не пишите просто «не понравилось» — попробуйте это обосновать. В процессе аргументации вы поймете, что нужно разобраться с предметом критики получше — возможно, так и начнете изучать искусство.

Я много лет борюсь со стереотипом, что искусство — это только для элиты. Я настаиваю: искусство — для всех. Понять и интерпретировать его может каждый: и пацанчик за гаражами, и человек с высшим образованием. Люблю рассказывать, как на второе свидание повела будущего мужа-инженера в галерею. Возле одной из картин я изложила ему свои гипотезы о ее философии и скрытом смысле, а он возразил, что видит что-то другое. Аннотация к картине подтвердила его правоту.

Есть два уровня восприятия искусства: рациональный и чувственный. Первый зависит от количества знаний в голове: чем они обширнее, тем многограннее получится интерпретировать работу. Так, при взгляде на картину мой мозг автоматически подкидывает параллели с другими работами, жанрами и видами искусства. Часто я вижу то, что не подразумевал сам автор. Делюсь своей интерпретацией, а художник удивляется, поскольку вкладывал совсем другие мысли и идеи. Но это абсолютно нормально и даже круто.

Порой обширная библиотека знаний даже мешает чувственному восприятию. У меня абсолютный слух, и вместо прекрасной мелодии Рахманинова я часто слышу отдельные ноты и замечаю, когда исполнитель сфальшивил. Завидую тем, кто может просто наслаждаться музыкой.

На мой взгляд, чувственное восприятие намного важнее рационального. Не страшно, если человек не понимает всех скрытых смыслов — куда важнее ощущения от работы. С этим лучше всего справляются дети, в головах которых нет многоэтажной библиотеки знаний. Особенно хорошо они воспринимают абстрактное искусство, хотя взрослым это дается тяжело. Дети не ищут формы в фигурах, не размышляют, медведь это или козел. Они просто придумывают себе что-то и получают от этого удовольствие.

Художник Дэмьен Херст  однажды сказал, что мир можно изучать тремя способами: через религию, науку и искусство. Последний способ — самый приятный. Например, можно знакомиться с физикой через кинетическое искусство  , а с исторической эпохой — через ее музыку и живопись.

Искусство служит источником идей. Часто меня зовут читать лекции в компании из банковской, коммуникационной и других сфер. Лекции об искусстве расширяют представление сотрудников о мире и дают вдохновение для работы. А еще в бизнес-кругах не всегда уместно говорить о деньгах, а вот через беседу об искусстве можно заключить многомиллионную сделку.

Искусство может стать терапией и вывести из цикла повседневности. Я выросла в Кировской области в маленьком поселке, жизнь в котором меня тяготила. Только книги про искусство вырывали меня из серой реальности и давали надежду. Спустя много лет я оказалась во Флоренции и расплакалась перед работами Сандро Боттичелли  . В детстве я разглядывала их на страницах альбомов, но никогда не думала, что увижу вживую. А еще я ревела от того, насколько они прекрасны — такая реакция называется синдромом Стендаля  .

Эстетическое наслаждение — важнейшая функция искусства. Смотреть на картину и проваливаться в нее или чувствовать, как твои плечи расслабляются от звуков музыки, — потрясающе. Вслед за Йоханом Идемом, автором книги «Как ходить в музей», я бы сравнила музей с рестораном: и первое, и второе место нужно посещать ради удовольствия. А многие плетутся на выставки будто на привязи, потому что в детстве получили травматичный опыт — их таскали на скучные экскурсии.

Меня часто спрашивают, как заинтересовать детей искусством. Если вы сами его не любите, увлекать детей бесполезно. Зато если вы вместе с ребенком с интересом будете ходить по выставкам и делиться пережитым опытом, он тоже захочет разделить его с вами.

Чтобы освоить английский, вы ищете репетитора, покупаете учебники и смотрите видеоуроки. С искусством дело обстоит точно так же. Найдите своего «переводчика» — проводника, который будет сопровождать вас в путешествии по искусству.

Посмотрите книги об искусстве, сравните разных авторов. Ориентируйтесь на тех, чей язык и стиль изложения будет вам приятен и понятен. Информация в книгах примерно одинаковая.

Возможно, вам больше подходит нетекстовый формат подачи материала — тогда смотрите лекции и слушайте подкасты. Меня очень вдохновляют художественные фильмы и сериалы об искусстве. Например, люблю сериал «Гений». Второй сезон в нем посвящен Пабло Пикассо — его играет Антонио Бандерас.

Мне очень понравилось, как актер эмоционально передал образ художника и как здорово показаны важные сцены из его жизни. Классно, когда массовая культура не только позволяет нам отдыхать, но еще и образовывает и вдохновляет знакомиться с творчеством.

Постоянно ходите на выставки, в музеи и на культурные мероприятия. Заведите календарь и отмечайте те события, на которые хотели бы попасть. Сколько раз ни посетишь Пушкинский музей или Эрмитаж, все равно найдешь что-то новое. Изучение искусства — это как зарядка, которую нужно делать каждое утро: и в том и в другом важна регулярность.

Если вы живете в небольшом городке или поселке, помогут интернет, журналы и книги. Съездите в ближайший региональный центр — там всегда есть художественный музей. В 1930-е годы шедевры из Третьяковки и других крупных галерей распределяли по всей стране, поэтому даже в маленьком музее до сих пор можно встретить работы Рубенса или Рембрандта.

Есть лишь рекомендации относительно того, как лучше знакомиться с теми или иными произведениями. Например, барочную живопись нужно смотреть при хорошем освещении, импрессионистов — немного отойдя.

В хороших музеях стараются создать правильные условия. Но получается не всегда. Например, американский художник Марк Ротко говорил, что его гигантские полотна нужно смотреть вплотную — так, чтобы они тебя «сожрали». Но на выставке в Москве к его работам нельзя было подойти ближе чем на метр. А Джоконду теперь можно хорошо рассмотреть только в цифровом виде — в Лувре целая толпа делает перед картиной селфи, а огромное бронированное стекло и ограждение отодвигают от картины еще метров на пять. Так что лучше действовать интуитивно и не переживать насчет незнания правил.

Первый шаг к пониманию работы — почувствовать ее. Спросите себя: какую эмоцию вы испытываете? Задействуйте все органы чувств: потрогайте тактильные  скульптуры и картины или постарайтесь уловить запахи. В Музее русского импрессионизма, например, создают ольфакторное сопровождение к выставкам — используют ароматы, которые помогают лучше почувствовать настроение картин.

Включите в наушниках музыку той эпохи или свои любимые произведения. Барочные картины я, например, рекомендую рассматривать под «Рамштайн» — по жесткости сюжетов они подходят друг другу.

Не бойтесь отдаться чувствам. Если хочется танцевать при взгляде на «Танец» Матисса — танцуйте. Если клонит в сон в концертном зале — поспите: возможно, так вы лучше сможете воспринять музыку.

Обдумайте впечатления или обсудите с друзьями. Чтобы лучше запомнить и понять произведения, полезно рассказывать о них или писать заметки. Не стесняйтесь делать смешные селфи с понравившейся картиной — это поможет сохранить ее и в вашей, и в цифровой памяти.

Возможно, вам будет недостаточно собственного объяснения и останутся вопросы: например, почему этот экспонат считают шедевром и поместили в музей? Чтобы найти ответ, почитайте описание к выставке, поищите информацию в интернете.

Я люблю общаться со смотрителями музеев. Мимо них проходят десятки экскурсий за день, поэтому смотрители знают все о каждом из объектов и с удовольствием расскажут о них. Если попали на вернисаж  , пообщайтесь с самим художником и спросите его о смысле работы. Не стесняйтесь! Возможно, будет неловко, зато интересно.

И главный совет: не переживайте, что в чем-то не разберетесь и будет сложно. Не поймете — так почувствуете, не почувствуете — прочтете, а если и тогда не понравится — просто пойдете дальше искать «свое» искусство.