Мнение: нельзя запрещать детям-мигрантам, не знаю­щим русский язык, ходить в школу

Я работаю в благотворительности и помогаю детям уже 20 лет.

У меня много эмоций по поводу инициативы депутатов, не допускающей детей мигрантов в школы без знания русского языка. Она выглядит для меня популистским решением в ответ на большой запрос, сформированный антимигрантскими настроениями. Понятно, что запрос возник не на пустом месте. Есть много проблем, связанных с миграционной политикой.

Если в классе один ребенок из другой страны, он, конечно, попадает в стрессовую ситуацию, но обычно быстро адаптируется и учит язык. Если же это треть или половина класса, ситуация тяжела для учителя. У него появляются две разные задачи: обучить предметам одних, а языку — других.

Но есть разница между реальными и популистскими решениями. И те и другие вроде откликаются на проблемы. Только в одном случае мы анализируем ситуацию и последствия решения. А в другом — даем публике простой, приятный и выглядящий «жестким» ответ, хотя решением это не будет.

Раз проблема в том, что в России много детей, не говорящих по-русски, и они прямо сейчас находятся тут — иначе не было бы такого внимания от Госдумы, — значит, депутаты только что лишили множество детей права на образование и возможности социальной адаптации к нашей культуре. Лишили множество детей самого простого и работающего пути изучения языка и адаптации к среде — школы. Лишили их возможности стать такими же, как наши дети.

В таких условиях дети-мигранты, по сути, окажутся на улице. Родители-то этих детей работают. Семьи мигрантов разные, но многие приехали в Россию из-за нищеты и трудятся здесь в сфере неквалифицированного труда.

Когда я слышу рассуждения, что они должны нанять детям репетиторов и заниматься с ними русским сами, для меня это звучит так же абсурдно, как предложение «пусть едят пирожные». Нет, пирожные здесь смогут съесть лишь единицы высококвалифицированных, обеспеченных, уже понимающих наш социум родителей.

Как вы думаете, что произойдет с обществом, когда из-за указа депутатов на улицах нашей страны резко появятся группы детей без присмотра, социально не адаптированных в обществе и не говорящих по-русски?

Я вижу три потенциальных риска. Первый — рост подростковой преступности. Второй, тоже очевидный, — дети могут сами попадать в беду. Это и рост бытовых несчастных случаев с самими детьми, которые останутся без присмотра взрослых, а возможно, и рост преступлений в отношении несовершеннолетних. Третий — рост числа подпольных радикальных религиозных школ, которые могут подхватить этих детей и будут счастливы такому раскладу.

Я уже не говорю о том, что включать детей из других стран в свою культуру, язык и общество важно для укрепления международных отношений. Но мы видим шаги, которые, напротив, отталкивают и создают новые барьеры. Видимо, граждане-депутаты решили оставить доступ к русской культуре только для своих и избранных. В итоге это может спровоцировать новые проблемы, усиливая антимигрантские настроения.

Но как решить проблему? После принятия закона я много общалась с учителями, которые рассказали о своей работе с мигрантами. Некоторые по своей инициативе организовывали подготовительные классы для детей, не знающих русского языка. Это был вполне успешный опыт, но все учителя, с кем я говорила, отмечали острую нехватку преподавателей русского как иностранного. Еще на такие проекты не было выделено никакого регионального финансирования. Школы делали все за свой счет, поэтому опыт единичный.

Я считаю, что это прекрасный повод возродить практически похороненные школы лингвистики. Начать снова готовить учителей, преподающих русский как иностранный. Их у нас готовят, только слишком мало, а ведь были хорошие учебники и программы.

На месте государства я бы также начинала открывать подготовительные классы и школы русского языка для детей и взрослых уже в тех странах, откуда к нам едут люди. А в России предложила бы сформировать такие классы хотя бы в одной школе каждого района, куда приезжают иностранные граждане. Дети проходили бы простую оценку уровня языка и, если его недостаточно, шли в такой класс.

Я могу понять чувства и возмущение людей, которые рассказывают, как они, например, выучили английский, прежде чем ехать в Стэнфорд. Но хочу заметить, что государственные решения не должны основываться на эмоциях или чьем-то индивидуальном опыте. Они должны быть стратегическими, учитывать долгосрочные перспективы, возможные риски и общую пользу.

Уже даже поэтому, исходя из этих стратегических соображений, угроз, роста влияния культуры, безопасности общества, а не такого непопулярного сейчас простого человеческого гуманизма, нельзя выгонять детей из школы или лишать доступа к обучению и адаптации в обществе. Эти дети уже есть, они здесь. Они должны иметь возможность учиться в школе. Подготовительный класс, где они будут изучать язык, решит большинство проблем.