Почему пострадав­шие от наси­лия могут много лет не расска­зывать о произошед­шем?

Пострадавшим от сексуализированного насилия действительно часто предъявляют претензию, почему они так долго молчали. К сожалению, так происходит потому, что этот вид насилия нормализован в обществе и может восприниматься его членами как нечто неизбежное или же незначительное, не стоящее того, чтобы о нем говорить.

Также возможность открыто обсуждать свой опыт затрудняет нехватка информации о сексуализированном насилии и распространенность мифов.

Социальное осуждение. Тема сексуализированного насилия до сих пор остается табуированной, а пострадавшие продолжают подвергаться стигме  . Они и члены их семей могут столкнуться с общественным порицанием, недоверием, критикой, обвинениями, маргинализацией, позором и остракизмом  . Поэтому многие предпочитают молчать.

Трудно осознать и классифицировать свой опыт как насилие. Например, ребенок может ощущать, что с ним сделали что-то плохое, но не в состоянии осмыслить случившееся в силу возраста и вербализировать свой опыт, в том числе из-за отсутствия знакомой и понятной лексики для этого. Подростки и взрослые не исключение.

Еще бывает крайне трудно принять факт случившегося из-за шокового состояния, острого стресса. Пережившие могут проходить период отрицания или обесценивания опыта, минимизации вреда, стремиться не рефлексировать свой опыт, стараться забыть о случившемся и жить дальше.

Одним из защитных механизмов психики может быть частичная или полная блокировка воспоминаний о насилии, что особенно характерно для сексуализированного насилия, пережитого в детском и подростковом возрасте, и достаточно распространено среди взрослых.

По опыту работы центра «Сестры» между самим насилием и осознанием пережитого лежит колоссальная внутренняя работа, которая требует огромных сил и ресурсов и порой занимает годы. Обращение за помощью на этом нелегком пути, рассказ о своем опыте, называние вещей своими именами, то есть насилия насилием, — критически важные и очень смелые шаги. Ведь заговорить о произошедшем, обратиться за поддержкой означает осознать и принять собственную уязвимость, открыться другому, довериться.

Травма насилия связана с предательством доверия, так как в подавляющем большинстве случаев пострадавшие знали насильников и доверяли им. Одно из частых последствий насилия — социальная изоляция: люди закрываются, боятся доверять другим, не верят, что их услышат, поймут и помогут.

Согласно исследованию, проведенному в Великобритании, в 56% случаев агрессором был партнер пострадавшей, а в 33% — знакомый или друг. Российское исследование показывает, что 23% женщин из семи регионов России подвергались одному из видов сексуализированного насилия со стороны мужа, а 18,5% опрошенных пережили жестокое сексуализированное насилие от него.

В подавляющем большинстве случаев сексуализированное насилие в отношении ребенка совершает ранее знакомый человек из его близкого окружения, родственник, член семьи. По американской статистике, виновные в сексуализированном насилии над детьми знакомы с пострадавшим ребенком в 93% случаев, в 34% ситуаций это были члены семьи.

В России опубликовали исследование о масштабах сексуализированного насилия над детьми в России. Его провели Академия безопасности психолога Ольги Бочковой и Консорциум женских неправительственных объединений совместно с исследовательницей Светланой Жучковой при поддержке проекта «Тебе поверят».

Исследование показало, что половину сексуальных преступлений в отношении несовершеннолетних девушек совершают знакомые им взрослые мужчины и старшие родственники. Именно взрослые — знакомые и родственники девочек — больше чем в 30% случаев пытаются продемонстрировать им свои половые органы и чаще других, в 66% случаев, показывают материалы порнографического содержания. Эта категория мужчин совершает более половины от общего числа всех попыток орального, анального и вагинального насилия.

На незнакомых мужчин приходится 34% от всех преступлений против девочек. Таким образом, пострадавшим может быть трудно рассказать о насилии, ведь часто насильник — близкий человек. Они могут эмоционально или экономически зависеть от агрессора.

Чувство вины и стыда несмотря на то, что объективно люди не несут ответственности за действия агрессора, — еще одно крайне распространенное последствие сексуализированного насилия. Здесь играют роль и социальные факторы: общество может внушать чувство вины и навязывать идею о том, что насилия можно избежать, если вести себя «правильно».

Чувство вины также может возникнуть из-за манипуляций и газлайтинга  со стороны самого насильника. Агрессор может перекладывать ответственность за насилие на тех, к кому оно было применено, или убеждать, что насилия вовсе не было.

Если окружение встает на сторону насильника, одобряет его действия или занимает позицию якобы нейтралитета, чувство вины у пострадавших может усилиться.

Говорить «нет» может быть трудно всем: и взрослым, и детям, и подросткам. Этот навык необходимо закладывать с детства. Еще в дошкольном возрасте нужно начинать разговор о личных границах ребенка, объяснять, что он имеет право сказать «нет», если чувствует дискомфорт или страх — независимо от того, совершает то или иное действие взрослый или сверстник и происходит это в реальной жизни или в интернете.

К тому же из-за особенностей гендерной социализации девочкам и женщинам особенно непросто отстаивать себя и отказывать. Их учат быть уступчивыми, мягкими, неконфликтными, заботиться о чувствах и комфорте других. Этого же от них требует общество и поощряет соответствие этим нормам. Протест зачастую встречает порицание.

Сексуализированному насилию может нередко предшествовать длительное психологическое насилие, манипуляции, груминг  , при котором пострадавшие не видят возможности отказать или уже заведомо знают, что их «нет» не услышат, проигнорируют.

Сказать «нет» может быть страшно, например, из-за боязни обидеть, быть отвергнутым или даже небезопасно из-за риска вызывать гнев и дальнейшую эскалацию насилия. Еще важно учитывать, что ситуация насилия — крайне стрессовое обстоятельство, когда личные границы и границы тела человека уже нарушают.

Различные формы сексуализированного насилия воспринимаются организмом как экстремальная степень опасности для жизни и здоровья. Когда мы чувствуем угрозу, мозг автоматически приводит наше тело в состояние чрезвычайной ситуации в целях самосохранения.

Ученые говорят о пяти типах реакции на насилие:

1. «Бей».
2. «Беги».
3. «Замри».
4. «Сдавайся», для которой характерно расслабление мышц.
5. «Умиротворение» — в этот момент человек предпринимает попытки предотвратить или снизить вред, например путем уговоров или мольб, обращенных к агрессору.

Замирание, которому нередко сопутствует онемение и невозможность говорить, — самая распространенная реакция в ситуации сексуализированного насилия.

Также исследования показывают, что люди, не оказавшие сопротивления во время нападения, меньше рискуют получить травмы. При этом важно помнить, что в таких экстремальных обстоятельствах человек не может управлять реакциями, контролировать их.

Пострадавших часто обвиняют в том, что они не сопротивлялись или делали это недостаточно, не сказали «нет», не ушли сразу. Такое пристальное внимание к поведению пострадавших, увы, симптоматично и скорее говорит об обществе, а не о них самих. Рассматривая под лупой поведение тех, кто подвергся насилию, мы смещаем фокус с реальных источников проблемы — самих агрессоров.

Решение совершить насилие — это прежде всего выбор человека. Именно насильник выбирает обстоятельства, время, место, пользуется уязвимостью, зависимым положением другого человека, дисбалансом силы и власти таким образом, чтобы остаться безнаказанным.

По оценкам международных организаций, каждая пятая женщина и каждый седьмой мужчина в мире пережили сексуализированное насилие в детстве. В центр «Сестры» подростки с 16 лет могут обратиться анонимно и без согласия родителей — вся помощь оказывается бесплатно благодаря пожертвованиям.

Вот еще несколько НКО, которые помогают детям и подросткам в таких ситуациях.