Я прочитала еще одну книгу Алексея Иванова и буду читать его снова

В мае и первой половине июня я не читала для себя. По работе — много. А для души — совсем нет. Я вообще не люблю это время: на работе адище из окончания учебного года, подготовки к экзаменам и самих экзаменов, отчетов, планов и прочей прелести. Дома адище из рассады, лопаты, прущих сорняков и чахнущих без должного ухода культурных растений. Не до души, короче.

А тут еще в июне я взяла в руки роман Алексея Иванова "Географ глобус пропил". Со страниц обдало сивухой и запахом помойки. Безысходностью и безвыходностью 90-х. И я отложила книгу, не осилив и трети. 90-е — моя незаживающая рана. Но…

Центральный персонаж — Виктор Служкин — чем-то зацепил. У нас оказалось много общего. В 1995 (год написания книги) я, как и он, пришла работать в школу не по специальности, а потому, что нужна была любая работа. И мне тоже дали географию. И школьные порядки меня тоже… озадачивали. А еще у меня была маленькая дочь. И далеко не самый удачный брак (узы которого, впрочем, я, в отличие от Служкина, разорвала решительно и бесповоротно). И у меня уходила земля из-под ног от полного непонимания, куда катится этот мир…

Правда, было нечто, что отличало меня от Служкина: я не могла себе позволить надраться до беспамятства. Даже один раз. У меня была маленькая дочь. А дочь Служкина была у Нади.

Так или иначе, я вернулась к книге. Мне хотелось понять: зачем она возникла в моей жизни. Ведь книги — как люди. И ни одна из них не приходит к нам просто так. (О том, что самый дурацкий вопрос на уроках литературы — это пресловутое «Что хотел сказать автор…?», я догадалась еще на тех самых уроках. Когда-то мы вели читательские дневники, в которых был раздел «Главный эпизод или понравившаяся цитата».

И у каждого там было что-то своё, на что именно в нём откликнулась душа). Так вот, я читала о страданиях не совсем молодого Служкина и всё искала свой главный эпизод. По ходу всей этой эпопеи мне было жаль Машу и Тату, ибо вокруг них не было ни одной счастливой женской судьбы. А счастью надо учиться. На примерах — проще всего. Было совсем не жаль Служкина, но… до того момента, пока я не поняла, что этот персонаж мне ОООООЧЕНЬ знаком. Всё это я уже слышала. «Я добрый, но добра не сделал никому», «я птица слабая, мне тяжело лететь», и наконец: «Но, как ни трудно мне об этом петь, я все-таки пою, ведь кто-нибудь услышит»! Значит, главный эпизод и будет тот, в котором кто-то услышит то, о чем «поёт» Географ.

И я искала этот эпизод так, как ищут уникальную жемчужину, упавшую случайно в мусорный бак. Я отгребала попойки Служкина, его амурные и не очень похождения, семейно-дружеский (ну, не любовный же) треугольник с Надей и Булкиным. И вот оно! Я нашла то, что искала.

Моим главным эпизодом в «Географе…» стал переход отцами Долгана. Сердце сперва ухнуло вниз и замерло: кильнутся, разобьются, утонут! — а потом рвануло куда-то вверх: смогли! Прошли!!! И что бы теперь ни случилось в их жизни, это навсегда с ними…

А потом мои выпускники подарили мне ещё одну книгу Иванова. «Быть Ивановым. Пятнадцать лет диалога с читателями». Это диалоги с читателями, случившиеся на сайте писателя.