«Разрушается храм — ​исчезает село»: как я помогаю сохранять церкви 18⁠—⁠19 веков

В 2021 году Светлана отправилась волонтером в Ярославскую область — готовить к консервации полуразрушенную церковь 19 века.

Тогда она почувствовала, что заброшенные здания могут ожить, если за дело берутся неравнодушные люди. После этого читательница захотела помогать дальше — теперь она вместе с другими волонтерами ухаживает за территориями храмов. Вот ее рассказ.

Я живу в Москве. У меня есть любимые дочь и муж: дочь учится на специалиста в области бизнес-информатики, а муж работает главным инженером. Я аттестованный аудитор и работаю по специальности. Еще окончила инженерно-строительный институт и с тех пор увлекаюсь архитектурой.

В последние годы я становилась волонтером десятки раз. Помогала на фестивале военных оркестров «Спасская башня» и в Музее Победы. Вместе с группой «Стоп борщевик» боролась с агрессивным растением. Высаживала еловую аллею в подмосковной деревне Захарово для музея-заповедника А. С. Пушкина.

С организацией «Русская усадьба» выезжала в заброшенные усадьбы Гартунг-Пушкиной и Колосово-Чертковых в Тульской области — приводила их территории в порядок. С Центром чистой природы участвовала в экологических акциях: ходила на субботники, сажала деревья. А с «Усадебными волонтерами» столько всего делала, что даже не вспомню всех выездов.

Однажды в группе «Усадебных волонтеров» я увидела объявление: искали добровольцев, которые хотят провести выходной на природе и расчистить трапезную старинной и все еще прекрасной Корсунской церкви в Ярославской области. Поездку организовывал фонд «Белый Ирис» — он восстанавливает храмы в селах. Волонтерам пообещали транспорт до места, питание и инвентарь. Решила присоединиться.

Корсунский храм заложили в 1700-х годах — тогда еще деревянный. Веком позже его перестроили в величественном стиле ампир, используя кирпич и белый камень. Когда-то он украшал село Дегтево и был частью усадьбы. После революции в советское время в нем устроили склад, а в имении разместили интернат. Здания ветшали и пришли в аварийное состояние. До нас храм дошел полностью заброшенным.

В 2018 году «Белый Ирис» взял его под опеку и начал разрабатывать проект консервации. Волонтеры приезжали помогать: убирали завалы, готовили площадку для сохранных работ.

Мы поехали на расчистку в июле 2021 года, во время пандемии. Были ограничения, требовались маски, но это никого не остановило. Предстояло убрать из трапезной и центральной части храма молодую поросль и крапиву, вынести обломки купола.

По дороге я разговорилась с директором фонда Ольгой Шитовой. Она рассказала об их проектах и объяснила, почему они выбрали символ белого ириса: он ассоциируется с надеждой и возрождением. Ольга верит, что возможно сохранить даже храмы, которые сейчас в плачевном состоянии: у специалистов фонда есть все нужные компетенции.

На месте ждали другие добровольцы. Пришли жители села, чьи предки служили в этом храме и похоронены на церковном кладбище. Подъехали волонтеры из соседних поселений и Ярославля. Мы познакомились, нам рассказали историю храма.

И вот я — человек, привыкший к городской жизни, — вдруг оказываюсь в месте, где все дышит историей: усадебный парк, старый яблоневый сад, необычная церковь-ротонда. Лучи солнца пробиваются сквозь двери и обрушенный купол, а с остатков свода алтаря на нас смотрят ангелы. Храм разрушен, купол провалился… но он жив.

Волонтерам провели инструктаж по технике безопасности, выдали перчатки и тележки. В тот день мы проработали до обеда, каждый в меру своих сил. Разбирали завалы, сортировали балки: какие еще можно использовать, какие — нет. Дети с серьезностью собирали обломки декора и спрашивали взрослых: «А это важно? Где оно было?»

Работали все: таскали тяжелые бревна, помогали друг другу. Это был не просто субботник, а общее дело. Все ощущали необыкновенный эмоциональный подъем.

Местные жители пришли с семьями, принесли угощения для всех волонтеров: горячий чай, соленые огурцы, печенье. Они верили, что храм может снова объединить людей.

Горячий обед мы готовили в доме местных жителей, там же грели чай. После погуляли по одичавшему саду, я собирала яблоки.

В тот день мы вынесли из храма срубленные ранее ветки деревьев, кирпичи и остатки разрушившейся кровли, открыли продухи фундамента и распугали всех ящериц и лягушек, которые нашли там свой дом. Таким образом подготовили территорию для профессиональной строительной бригады.

Результат нашей общей со специалистами работы налицо: с 2021 года здание законсервировано. Устроены кровли, перекрыт доступ к разрушающему воздействию осадков и людей.

Я не ждала от поездки к храму чего-то особенного — просто хотела попробовать. Но в тот день поняла: это мое. Мне было комфортно среди людей, которых собрал «Белый Ирис». Нравилось ощущение поработавших мышц. Я наслаждалась архитектурой прошлого, уникальным памятником культуры и русского духа.

Еще в том месяце я училась на курсе «Как читать фотографию» в Самарском университете через платформу «Открытое образование». Мне нужно было подготовить проект — и именно эта поездка дала мне материал для финальной работы.

Так я и почувствовала, что хочу волонтерить дальше.

По разным подсчетам, в России от четырех до десяти тысяч храмов в аварийном состоянии. Только в Тверской и Новгородской областях около тысячи церквей на грани разрушения, в Ярославской — еще шесть сотен. К сожалению, фонд не в силах спасти все.

Сейчас под его опекой 11 объектов культурного наследия в Тверской, Ярославской, Ивановской и Тульской областях. В них работают архитекторы, инженеры и реставраторы — они укрепляют стены, проводят консервацию и реставрацию, чтобы однажды храмы снова наполнились прихожанами. Фонд и его сторонники понимают: разрушается храм — исчезает село. Если не остановить этот процесс, скоро не останется ничего.

Специалистам помогают волонтеры. НКО не ограничивается строительными работами: она организует волонтерские субботники, лагеря, пресс-туры, исследовательские мастерские. Все это оживляет села и помогает фонду найти сторонников.

Обычно добровольцы приезжают на уборку территории на четыре — шесть часов, еще несколько уходит на отдых, обед, прогулки и экскурсии.

Я езжу на один день, реже на два. Во втором случае мы ночуем у местных жителей или в здании администрации — как, например, в селе Аксиньино Тульской области. Как правило, добровольцам предоставляют душ или баню, постельное белье берем с собой.

Волонтеры «Белого Ириса» не перегружены бытовыми вопросами. Организация всегда на высоком уровне: есть где отдохнуть, чем пообедать, а люди приветливые и заботливые.

Затрат на дорогу у меня нет. Добираюсь на общественном транспорте по карте москвича до места сбора, а оттуда — на транспорте организатора.

В 2023 году я поехала с волонтерами в село Аксиньино Тульской области, где стоит Спасский храм. Его начали строить еще в 18 веке на средства помещицы Прасковьи Алексеевны Давыдовой. На куполе установили каменную статую Архангела Михаила с крестом в руке.

Усадьбу Давыдовых посещал художник-портретист Орест Кипренский. В 1809 году он написал здесь портреты хозяев — сейчас работы хранятся в Третьяковской галерее. После революции использовали только колокольню храма — звонили во время пожаров. Строения постепенно разрушались.

Здесь мы вместе с молодыми ребятами разбирали церковную утварь, стригли лужайки, пололи сорняки. Одновременно фонд организовал пресс-тур по тульской глубинке, в нем участвовало 20 журналистов, блогеров и гидов из Москвы. «Белый Ирис» показал разработанный им туристический маршрут и предложил гостям сыграть в исторический квест «Легенды Аксиньино», проводить который помогали мы, волонтеры.

Участники собирали пазлы с изображением местных памятников, разгадывали загадки дворянской усадьбы, а я даже показывала, как взбивать масло в маслобойке. Впоследствии эта игра стала частью туристической программы.

В Торжокском районе Тверской области мы восстанавливали храм святых апостолов Петра и Павла, построенный по проекту архитектора Николая Львова в 18 веке. Даже в полуразрушенном состоянии храм в классическом стиле поражал масштабом, колонны притягивали взгляд. Сквозь проемы в своде купола все еще можно было разглядеть фигуры апостолов.

Там мы не только расчищали территорию от мусора, но и боролись с борщевиком Сосновского, который угрожал храму и окрестностям. Чтобы растение не разрослось снова, важно срезать корень ниже точки роста — это место похоже на уплотненное кольцо и находится на 5—10 см ниже уровня земли. Если срубить выше, спящие почки потом дадут новые побеги. Кроме того, нужно срезать цветки и бутоны, чтобы не дать семенам попасть в землю. Мы собирали их в мешки, плотно закрывали и переносили в мусорный бак.

В 2023 году после субботников специалисты фонда законсервировали здание: закрыли от осадков центральный барабан и звонницы, установили поддерживающие леса для защиты фасада и карнизов, зафиксировали элементы белокаменного декора и благоустроили прихрамовую территорию.

В Ярославской области нам удалось сохранить еще одну церковь — храм Казанской иконы Божией Матери.

Именно с Казанского храма в селе Курба начинается история фонда. Директор Ольга Шитова случайно узнала о сооружении и поразилась: уникальная архитектура 18 века, старинная настенная живопись — и все это в запустении. Работы для восстановления храма требовалось много, и Ольга вместе с единомышленниками решила зарегистрировать НКО.

Волонтерам обычно помогают местные жители, но с разной активностью. В Дегтеве, Аксиньине, Переслегине люди охотно включаются в работу: приходят в храм, поддерживают порядок, участвуют в субботниках. Еще угощают нас яблоками, сливами, пирогами… и песнями!

В Курбе на последний субботник пришла только одна местная жительница — учительница сельской школы. Остальные в это время сажали морковку. Конечно, тоже важное дело, но меня это все равно удивило.

Где-то активных местных жителей уже не осталось — храмы заброшены, потому что в них просто некому ходить. Большинство новых владельцев домов — дачники, которые приезжают отдохнуть, а не участвовать в жизни села.

Волонтеры выполняют в основном несложную, но физически трудоемкую работу: распиливают деревья, убирают мусор, расчищают территорию храма. Перетаскивать предметы бывает тяжело, но, честно говоря, я не могу вспомнить случая, когда становилось невыносимо. Техника безопасности и здоровье волонтеров всегда в приоритете: никто не должен надрываться, если можно сделать иначе.

В работе добровольцам нужны пилы, ножовки, косилки, носилки, тележки и другая мобильная техника, которую могут использовать неспециалисты. К сожалению, именно нехватка средств на закупку такого оборудования — основная проблема. Фонд регулярно собирает пожертвования от неравнодушных людей и подает заявки на гранты, но этого все равно не всегда хватает.

Логистика тоже непростая. Приходится вставать рано, чтобы успеть добраться до места, выполнить задачу и вернуться домой, желательно до пробок.

Еще бывает трудно находить баланс между выездами и личной жизнью. Каждый раз это выбор: волонтерство или домашние дела. Семья меня поддерживает, гордится, рассказывает о моем участии знакомым, но искать компромиссы все равно приходится.

Каждый выезд — как маленькое путешествие. Я узнаю новое о культуре, истории, архитектуре.

Иногда коллеги меня спрашивают: «У тебя всего два выходных, почему бы не потратить их на себя, семью, дом?» А я и трачу их на себя: каждый день с волонтерами дает энергию. Мне приносит удовлетворение помощь чем-то, что в моих силах. Еще я работаю в кругу единомышленников, может, даже братьев и сестер по духу.

Со мной помогают самые разные волонтеры от 17 до 77 лет. Кто-то работает, кто-то учится, кто-то на пенсии или в декрете. Все это не имеет значения. Главное — готовность помогать.

Стать волонтером несложно. Нужно зайти на сайт или в соцсети фонда, посмотреть проекты и анонсы поездок. Участвовать можно по-разному: работать на месте, писать тексты, делать фото, помогать с организацией мероприятий, собирать пожертвования. Даже придумать мем, нарисовать постер или написать песню про фонд — тоже вклад.

Чтобы поддержать восстановление храмов, не обязательно переводить пожертвование на сайте фонда. Можно настроить отправку кэшбэка на счет организации. Я сама недавно нашла такую функцию в Т⁠-⁠Банке и выбрала «Белый Ирис».