Запахи татами, пар онсена и шепот дождя в Хаконэ: как я слетала в Японию за 100 000 ₽, часть 3

Когда поезд «Romancecar» плавно тронулся с платформы «Синдзюку, я прижалась лбом к прохладному стеклу. За окном мелькали серые коробки офисов, вывески с неоновыми иероглифами, спешащие токийцы с зонтами в руках (дождь начался еще утром, как будто знал). Но уже через полчаса пейзажи смягчились — вместо бетона появились рисовые поля, домики с островерхими крышами, а потом и первые холмы, окутанные молочным туманом.

В вагоне пахло чем то едва уловимо ванильным — то ли из буфета, то ли от салфеток с логотипом Odakyu. В магазинчике Lawson, перед посадкой с поезд — я взяла экибен (дорожный бэнто) с лососем и умэбоси и разворачивала его медленно, как подарок. За соседним столиком пара пенсионеров делилась термосом зеленого чая, их смех был тихим, будто приглушенным мягкими сиденьями поезда.

А потом тоннель — и резко, как в кино, открылась панорама гор: темно-зеленые от бамбука, с проплешинами рыжего (остатки осенних кленов ). В динамике прозвучало что-то на японском, и все пассажиры дружно повернули головы вправо — где-то там, за облаками, должна была быть Фудзи. Как по волшебству, из густого тумана — выглянул величественный Фудзи сан, и тут же нырнул обратно. Ну а что вы хотели, уважил и снова спрятался.

На станции «Гора» пахло серой и мокрыми камнями. Я купила — деревянную дощечку(хаси-мэмори) с именем, чтобы повесить у храма, — и пальцы на секунду замерли на шершавой поверхности.

«Как же здесь тихо», — подумала я, хотя вокруг толпились туристы. Но их голоса не кричали, а растворялись в звоне ветра в подвесных колокольчиках фурин.

До рёкана ехала на горном трамвайчике, который петлял между мини станциями то и дело встречая новых пассажиров и провожая вышедших. Водитель объявлял остановки мелодичным голосом, а за окном мелькали святилища.

Меня встретила окā-сан (хозяйка) в кимоно цвета индиго — ее улыбка была такой же теплой, как пар от чашки маття, которую она тут же вручила мне.

Комната… О, эта комната! Татами пахли свежей соломой, а скользящая дверь сёдзи с нарисованной на рисовой бумаге сакурой отбрасывала на пол мягкий узор из света и тени. Я сбросила сумку и сразу присела на корточки — потрогать циновки. Они были чуть шершавыми под пальцами, но удивительно живыми.

Вечером, после онсена (о нем ниже), принесли ужин кайсэки. Каждое блюдо было как маленькая поэма:

• сасими, сверкающее на большом зеленом листе;
• чаванмуси (нежный паровой крем) с каплей юдзу;
• даже рис подавали в лакированной коробочке с золотой рыбкой на крышке.

«Это же искусство, которое едят», — записала я тогда в телефон. (Как и названия всех блюд, откуда вы думаете я так козыряю всеми этими словами 😂)

Перед купанием я долго разглядывала правила на стене: «Раздеться. Волосы нужно собрать. Полотенце не мочить. Сначала вымыться». Всё в картинках.

Душ в японском стиле — это отдельный ритуал: ты сидишь на крошечном табурете перед зеркалом в пол-лица и поливаешь себя из деревянной плошки- чашки- тазика. Вода стекала по спине, смывая не только пыль, но и какую-то невидимую усталость.

А потом — шаг в ротенбуро (горячая ванна на открытом воздухе). Горячая вода обожгла кожу, но через секунду тело сдалось, и наступила благословенная нирвана.

Глаза закрылись сами собой. В ушах — только плеск воды где-то справа (кто-то еще вошел) и крик какой-то ночной птицы. Пар поднимался к звездам, а я думала: «Вот оно, то самое "японское счастье", о котором пишут в путеводителях».

Проснулась от звука дождя по крыше. В рёкане уже ходили мягкие шаги — это готовили завтрак. Я накинула Юкату и вышла на балкон. Туман цеплялся за горы, как вата за ветку. Где-то внизу звенел ручей.

Если первый день был про тишину рёкана, то второй стал праздником для глаз— я отправилась исследовать самые знаменитые места Хаконэ.

Озеро Аси: пиратский корабль и Фудзи-сан, который показался во всей красе!

Автобус высадил меня у пристани, где толпились туристы с фотоаппаратами. На воде покачивались корабли в стиле европейских пиратских фрегатов — белые паруса, деревянные палубы, даже флаги с черепами! Это казалось таким неожиданным здесь, среди японских храмов.

По проездному, который был куплен еще на станции «Гора» я прошла на корабль и заняла место на верхней палубе. Ветер сразу сорвал волосы из хвоста, но было не до этого — озеро Аси расстилалось передо мной, обрамленное горами, покрытыми густым лесом.

• — величественный Фудзи-сан!, — тихо выдал кто-то за спиной.

И правда, знаменитая гора не пряталась за облаками как вчера. Но и помимо нее виды были завораживающими:

• Тории храма Хаконэ-дзиндзя, стоящие прямо в воде, как красные ворота в никуда.
• Рыбацкие лодки, застывшие у берега, будто сошедшие со старинной гравюры.
• Запах свежести, воды и чего-то сладковатого, может, жареных моти.

Я достала выданный мне утром окā-сан тайяки (рыбка с заварным кремом) и ела его, глядя, как волны оставляют кружевные следы на борту корабля.

Со станции в морском порту, я поднялась на канатной дороге— вагончики медленно ползли вверх, и с каждым метром пейзаж за окном становился все более инопланетным. Деревья исчезли, остались только скалы, покрытые желто-серыми наростами серы,и клубы пара, вырывающиеся из-под земли. Запах был так себе, если честно.

• — Добро пожаловать в Овакудани!— весело объявил мужчина на станции, открывая дверь кабины.
• — Здесь вы можете попробовать куро-тамаго— яйца, сваренные в горячих источниках. Каждое продлевает жизнь на 7 лет! ( я на всякий случай съела два)

Я купила пару черных, как уголь, яиц (на вкус — обычные, но с легким серным послевкусием) и пошла по тропе, петляющей среди дыр в земле, из которых валит пар. Воздух пах тухлыми яйцами, спасибо, сероводород!, но заботливые японцы выдали чем-то пропитанные маски для лица, что спасало положение:)

Вокруг было гипнотически красиво:

К вечеру я вернулась в рёкан — ноги гудели от тысячи шагов, а в голове крутились впечатления дня:

• Корабль, качающийся на бирюзовой воде.
• Черные яйца в бумажном пакетике.
• Пар, стелющийся по склонам, как дыхание дракона.

За ужином окā-Сан спросила:

• — Увидели Фудзи?
• — Да, — ответила я.
• — Это хорошо! Фудзи сан бывает вреден.

Она засмеялась и налила мне сакэ. А за окном, снова начался дождь.

Два дня в Хаконе — это как две разные истории:

1. День первый — про то, как замедлиться.
2. День второй — про то, как удивляться.

Но оба они — про Японию, которая умеет быть разной, но всегда — волшебной.

Перед отъездом окā-санподарила мне омамэри— маленький мешочек с лавандой. «Чтобы дорога была легкой», — сказала она, и я вдруг поймала себя на мысли, что не хочу уезжать.

Это было не просто путешествие — это было возвращение в какой-то забытый ритм, где можно просто быть. Без планов, без «нужно», только ты, горячая вода и горы, которые молчат уже тысячу лет.

Настоящая перезагрузка, перед дорогой вперед

… А вы когда-нибудь чувствовали, как время «останавливается»?