Как я борюсь со смешанным тревожным и депрессивным расстройством

Мне 31 год. Я живу в большом городе и работаю системным аналитиком. Полгода назад столкнулась со вторым в своей жизни депрессивным эпизодом.

В первый раз, десять лет назад, я не нашла квалифицированной помощи, поэтому кое-как справилась с переживаниями сама. В этот раз депрессия вернулась с новой силой — я поняла, что не смогу избавиться от нее без врача, и решилась на лечение под контролем психиатра.

Расскажу, как у меня развилось смешанное депрессивное и тревожное расстройство и сколько я трачу на его лечение.

Десять лет назад триггером к депрессии стал уход из жизни близкого человека. Тогда войти обратно в рабочий режим помог мой молодой человек — теперь уже бывший. По его инициативе я впервые пошла к психиатру в государственную клинику. К сожалению, врач не был настроен мне помочь и просто выписал успокоительное на травах — конечно, оно не помогло.

Со временем я смогла вернуться к обычной жизни — просто законсервировала свои чувства, не прожив толком травму. Мне каждую ночь снились кошмары, и я часто плакала. Три года будто жила на автомате, пока впервые не обратилась к психологу. Она только начинала карьеру, поэтому приемы стоили недорого — 800 ₽ за сессию.

Мы встречались каждую неделю, и это очень помогало: кошмары пропали, хотя фоновое паршивое состояние сохранялось. Через полгода терапии она подняла цену за прием, а я сменила работу и уже не могла позволить себе такие траты.

Несколько месяцев назад я снова почувствовала ухудшение: выгорела на работе и столкнулась с проблемами в личной жизни. Стало сложно вставать с кровати и заниматься делами.

У меня была бессонница, снова стали сниться кошмары. Я заедала переживания, и вес пошел вверх, а квартира превратилась в свалку упаковок от разной еды. Еще я ощущала постоянную слабость, было сложно даже заставить себя почистить зубы.

Друзья не понимали, что происходит, почему я не иду на контакт, но на отношения это не влияло: я говорила, что устала, и их устраивало такое объяснение. На работе тоже были трудности: производительность резко снизилась.

Когда личная жизнь рухнула, а на работе замаячила угроза перехода в другую команду, силы совсем пропали. Хотелось лечь и умереть. Почти каждый день случались панические атаки: я задыхалась, не могла толком вдохнуть, это вызывало еще большую панику, сердце бешено колотилось. Я сползала на пол и лежала там до конца приступа. Когда паническая атака случилась впервые, я нагуглила техники самопомощи и стала везде носить с собой бумажный пакет, чтобы во время очередного приступа дышать в него.

Однажды мне стало так плохо, что я составила список дел перед своим уходом. Но когда посмотрела на него, испугалась и решила дать себе еще один шанс. Я записалась в частную клинику к психиатру. Прием стоил 4000 ₽.

Психиатр поговорила со мной и поставила диагноз «смешанное тревожное и депрессивное расстройство» на первом же приеме. Думаю, на постановку диагноза повлияло не только то, что я ей рассказывала, но и то, как вела себя. Мне было сложно смотреть на нее — общаться ни с кем не хотелось, поэтому я говорила, опустив голову. А в середине приема заплакала и не смогла успокоиться до конца сеанса.

Врач предложила госпитализацию, но я отказалась: живу одна, не с кем было бы оставить кошку. Кроме того, в родных стенах я чувствовала себя безопаснее. Еще она рекомендовала принимать антидепрессант «Золофт»  — на это я была согласна.

Антидепрессанты. Я начала лечение с минимальной дозировки «Золофта», постепенно увеличивая ее до стандартной дозы. Психиатр предупредила, что поначалу из-за приема антидепрессанта симптомы могут даже ухудшиться, поэтому на первое время она назначила также транквилизатор «Атаракс»  : он должен был сгладить усиление тревожности.

А вот физические побочки «Золофта» я все же ощутила. Меня все время тошнило — странное ощущение, когда ты очень голоден, но мысль о еде вызывает рвотные позывы. Еще были диарея, сильный тремор, ажитация, то есть болезненная потребность двигаться. Оставаться без движения было мучительно — я все время ерзала, дергала ногой, ходила по квартире туда-сюда. Даже плакала от безысходности, но знала, что нужно потерпеть, — психиатр меня на это хорошо настроила.

Через месяц побочные эффекты почти исчезли. Только иногда беспокоил легкий тремор рук в первые часы после приема препарата.

Когнитивно-поведенческая терапия. Также психиатр советовала обратиться к психотерапевту. Я искала специалиста на известном онлайн-сервисе — выбрала темы, которые хочу проработать, и на основе ответов получила список специалистов. Своего психотерапевта нашла сразу: по фото и описанию поняла, что смогу ему довериться.

Сеансы у меня каждую неделю. Прием стоит 4000 ₽. Когнитивно-поведенческая терапия мне нужна бессрочно — думаю, она станет частью моей жизни.

На первые две недели лечения я взяла отпуск — этого хватило, чтобы пережить острую фазу. В таком состоянии думать было очень тяжело, а думать — моя работа.

Я закрылась от социума и сидела дома целыми днями, выходила на улицу, только чтобы выбросить мусор. Психиатр предложила найти спасительный контакт — человека, который готов прийти в любую минуту, если мне станет плохо: случится паническая атака или усилятся суицидальные мысли. В соседнем доме живет моя подруга, она согласилась помочь.

Я дала ей запасные ключи от квартиры, и она была всегда на связи. Мы договорились, что, если я плохо себя чувствую, независимо от того, что я задумала, ничего не делаю и жду ее прихода. Несколько раз в начале терапии мне приходилось ее вызывать, хотя на самом деле не хотелось никого видеть. Она была единственным человеком, который знал о моем тяжелом состоянии.

Через две недели я вернулась на работу. Начальник отнесся с пониманием к моему состоянию и снизил нагрузку.

Я все еще принимаю «Золофт» и прохожу когнитивно-поведенческую терапию, но состояние существенно улучшилось. Мне снова хочется общаться с людьми, появились силы на работу и удовлетворение от нее. Быт тоже наладился — я разгребла завалы мусора, которые образовались во время пика депрессии.

Суицидальные мысли исчезли, я учусь радоваться жизни и совместно с психиатром и психотерапевтом работаю над тем, чтобы полностью восстановиться. Сроки отмены антидепрессантов пока не обозначены, но психиатр предупредила, что я буду принимать их еще минимум полгода.

Надеюсь, что люди, оказавшиеся в похожей ситуации, прочитают мою историю и поймут: они не одиноки в своем горе, а современная медицина способна вернуть им возможность радоваться жизни. Главное — помнить, что выход есть, и не отказываться от медицинской помощи и поддержки близких. Каждый может сломаться в какой-то момент и не видеть смысла жить. Благодаря этому тяжелому опыту я поняла, что обратиться за помощью не стыдно.

Я посещаю психиатра раз в месяц, а с психотерапевтом встречаюсь каждую неделю. Их консультации — самая дорогая часть лечения. На антидепрессанты уходит около 750 ₽ в месяц.