Как я провел 19 дней в Пакистане летом 2024 года: часть 1, Краснодар — Дубай — Исламабад

Уже не помню с чего все началось, но в какой-то момент Пакистан захватил все мои мысли. Я читал разные статьи и путевые заметки в интернете, смотрел разного рода видео, даже на политические темы. Но всерьёз о поездке туда не думал, по крайней мере, в обозримом будущем.

Но в один момент я решил, что мне нужен второй загранник, специально для Пакистана. В моем загранпаспорте есть армянские штампы, а я читал, что Пакистан не признает Армению и армянский штамп может стать причиной отказа в визе. Но даже после получения второго паспорта мысли о реальности скорой поездки так и не появились. Это было сделано скорее с прицелом на будущее. Да и вообще два загранника лучше одного. А потом, в качестве эксперимента, я попробовал податься на пакистанскую визу.

И вот спустя две недели ранним утром я еду в такси на вокзал чтобы доехать до аэропорта Сочи, откуда у меня рейс в Дубай, а из Дубая — в Исламабад. Уже 2,5 года Краснодарский аэропорт закрыт и если нужно куда-нибудь улететь, то приходится ехать либо в Сочи, либо в Минводы. Прямого авиасообщения между Пакистаном и Россией нет, и мне нужно было подобрать себе билеты с точкой прибытия в Исламабад, а точкой обратного вылета из Карачи. Именно эти города я выбрал в качестве начального и конечного пунктов моего путешествия по Пакистану.

Главным критерием при покупке билетов для меня была их стоимость и выбор пал на перелет через Дубай. Как оказалось, самым сложным при стыковке билетов было подобрать поезд или электричку из Краснодара до Сочи. В сезон билеты разлетаются моментально. В связи с этим нормально подогнать билеты не получилось, в результате чего у меня образовалась пауза между поездом и самолётом в 8 часов, а на обратном пути так вообще около 12.

Уже в поезде Пермь — Адлер я добавил последних участников, которых хотел, в группу в WhatsApp, созданную мной, чтобы вести влог о ходе поездки. И с долгими остановками, видимо, чтобы пропустить другие поезда, мы доползли до ж/д вокзала Адлера. Потом автобус, правда, не тот, и пара километров пешком до аэропорта. А в аэропорту я встретил старого знакомого, с которым вместе учились. Время ожидания пролетело намного быстрее.

Первый рейс Сочи — Дубай заставил немного понервничать. Уже было время вылета, но даже не была объявлена посадка, да и вообще никакой информации о рейсе не было. Правда потом время вылета все-таки появилось: что-то в районе на полчаса позже, но при отсутствии каких-либо признаков скорого вылета, верилось с трудом.

Согласно расписания, в Дубае у меня должно было быть 6 часов. Но это все время от посадки до вылета. И, казалось бы, что 6 часов — это более чем достаточно, но как говорится, есть нюансы. У меня была не просто пересадка, а пересадка со сменой аэропорта, между которыми 50 км. Разные программы по вызову такси показывали цены от 6000 до 8000 рублей за такую поездку. Такую сумму мне платить не хотелось, я рассчитывал добраться до другого аэропорта на общественном транспорте. Так что с учётом этого, плюс время на прохождение пограничного контроля, регистрацию и прочее, 6 часов скорее выглядели оптимальным временем, а не запредельно большим.

Поэтому задержка рейса заставила меня поволноваться — она могла нарушить мои планы по экономии денег. Но посадка началась, а время вылета практически соответствовало повторно заявленному.

Мы прилетели в дубайский Аль-Мактум, и этот аэропорт вызвал у меня удивление — я никогда не видел таких пустых аэропортов. Такое ощущение, что наш рейс был единственным, который обслуживался в данный момент в этом аэропорту.

В дьюти-фри я купил транспортную карту Nol. У меня есть банковская карта, работающая за рубежом, поэтому заморачиваться с обменом валюты мне не пришлось. А уже через 5 минут я сидел в ночном автобусе N-55, который должен был проехать практически через весь Дубай и подвезти меня к станции метро. Наконец-таки я успокоился, так как понимал, что теперь я точно успею, и спокойно поехал по ночному Дубаю.

Поездка до метро заняла около двух часов. К моменту выхода из автобуса метро уже начало работать, и мне нужно было проехать около 5 станций. В метро было прохладно и малолюдно.

Выйдя из метро, я решил пройти до аэропорта пешком — время позволяло, а идти было что-то около 1 км.

Аэропорт Дубая DXB показался мне полной противоположностью Аль-Мактума — очень много людей, суета, туалеты с очередями. Пройдя регистрацию, я стал ожидать посадки.

В автобусе к самолету я, кажется, был единственным человеком, который не выглядел как пакистанец. Но на меня никто внимания не обращал, хотя эта мысль посетила меня позже. Кстати, многие были одеты в шальвар-камизы — национальную одежду Пакистана.

В самолёте я чувствовал себя как-то некомфортно, особенно после того, как мой сосед спросил у стюардессы, почему мне не дали еду, на что она ответила, что это вообще-то не бесплатно. В самолете на экране можно было отслеживать наш маршрут онлайн, а также другие развлечения, за большую часть которых нужно было заплатить.

И вот мы снизились, уже можно было кое-что рассмотреть. Я чувствовал лёгкое волнение, ведь был так близок к исполнению необъяснимого желания побывать в Пакистане. Хотел записать видео, но не решился из-за стеснения, которое сопровождало меня весь полет.

На погранконтроле была отдельная стойка для иностранцев. Я подошёл туда, мою визу покрутили-повертели и отправили меня в общую очередь, которая уже почти рассосалась. Вскоре, без особых вопросов, я получил пакистанский штамп.

Я планировал поменять немного денег в аэропорту, чтобы доехать до отеля на метробасе, но этому плану не суждено было сбыться.

Немного походив по аэропорту, я так и не нашёл обмена валюты. А как только я вышел из аэропорта, таксисты, увидевшие замешкавшегося иностранца, то есть меня, сразу же окружили. Я им сообщил о своих планах добраться на метробасе, на что услышал множество возражений и аргументов против: от того, что до метробаса в любом случае нужно ехать на такси, до того, что в аэропорту негде поменять деньги.

К слову, такси Careem, на которое я рассчитывал в Пакистане, не позволяло установить оплату картой, так что пакистанские рупии мне были нужны в любом случае. И понимая, что таксисты разводят меня, я кое-как отбился от них и пошёл искать пункт обмена валюты. Но мои поиски долго не продолжились — ещё один таксист заприметил меня и также очень активно и навязчиво стал агитировать меня на поездку.

Вся эта ситуация мне не нравилась, и я решил пойти на их условия и уехать уже отсюда хотя бы к пункту обмена валюты, который я отметил себе на гугл картах.

Но уехать без проблем не получилось, так как на выходе мы встретили первого таксиста, и между ними начались разборки за то, кто меня повезёт. Я чувствовал себя очень неловко.

Цены на такси в Пакистане значительно ниже российских, и за поездку в 35 километров бомбилы или официальные таксисты аэропорта, как они себя сами называют, просили 3000 пакистанских рупий — это примерно 1000 рублей. Вполне приемлемо по российским меркам, но вот по пакистанским это примерно в два раза, а может, и больше, выше. Разборки продолжались, и я сказал, что поеду с тем, кто предложит более низкую цену. Первый остался на 3000, второй скинул 500 рупий. Поехали.

Наконец-то я почувствовал облегчение и осознал, что я действительно нахожусь в Пакистане. Машина была похожа на Оку, только с задними дверями. Ремня безопасности с моей стороны не было. Выезжая из аэропорта, мы чуть в кого-то не врезались, потом заехали на заправку и поехали дальше. Мне хотелось снимать все: и машину, в которой мы ехали, и водителя, и разукрашенные пакистанские грузовики, встречающиеся нам в обоих направлениях, и билборды, на которых вместо баннеров были пакистанские флаги.

По дороге я задал довольно наглый вопрос про его зарплату. Он мне ответил, что зарабатывает 70 000 — 80 000 рупий, что примерно 25 000 рублей. Также он мне сказал, что живёт в Равалпинди, а в Исламабаде жить слишком дорого. У него был кнопочный телефон, что косвенно указывало на то, что уровень жизни тут действительно другой. Часто ли вы в России видите кнопочные телефоны у людей 30-40 лет?

Проехав по широким дорогам Исламабада, мы припарковались возле пункта обмена валюты. Посмотрев на карту, я понял, что это не тот пункт, о котором мы договаривались, но он был ближе к отелю. От пункта я собирался прогуляться пешком, чтобы лучше прочувствовать, где именно нахожусь. Несколько мгновений я сомневался, оставить ли рюкзак в машине или взять его с собой, пока меняю деньги, но решил оставить, чтобы таксист не переживал, хотя я не уверен, переживал бы он или нет. В принципе, все документы у меня были с собой, да и номер машины уже попал на мое видео, если что.

На входе стоял охранник с автоматом, а внутри сидели приятные ребята. Для обмена у меня попросили паспорт, визу и адрес, где я живу. Я просто назвал адрес отеля, в который собирался заселяться.

Прямо в обменнике меня ждал сюрприз: мужчина, который зашел поменять деньги, оказался русскоговорящим. Сказать, что я был удивлен, — ничего не сказать. Оказалось, он женат на женщине из Казани и раньше работал на территории Украины, но после начала *** ему пришлось уехать. Сейчас он работает на родине, в Пакистане, хотя живет в Турции. Впрочем, удивлен был и он — ранее он не встречал русских в Пакистане.

Я расплатился с таксистом, но он стал просить у меня еще 500 рупий на еду. Чувствуя себя немного обязанным ему за ожидание, я дал ему 500 рупий, и вот баланс восстановился — 3000 рупий, о которых и был разговор в самом начале.

Кстати, таксист посоветовал мне не доверять мужчине, который говорит по-русски. Хотя если кому и не доверять из них двоих, то точно таксисту.

Потом я побеседовал с охранниками, сделал пару фотографий, и у меня впервые появился в телефоне пакистанский контакт. Охранник попросил скинуть ему фотографии. После этого я отправился в сторону отеля. Идти было около 2,5 км.

Почти сразу мне позвонили из отеля и уточнили, приеду ли я сегодня. Я ответил, что буду примерно через полчаса.

Сразу бросилось в глаза отсутствие пешеходных переходов и, в принципе, прав у пешеходов. Но, забегая чуть вперёд, скажу, что на следующий день я уже абсолютно перестал обращать на это внимание.

Я также стал замечать повышенное внимание к себе. Возможно, его привлекала моя GoPro, которую я нёс в руке. Хотя полицейские, стоявшие на перекрёстке, наоборот, даже не взглянули в мою сторону. Исламабад выглядел довольно зелёным, а на улицах было много стационарных генераторов. Подойдя к тому месту, где должен был находиться отель, я ничего похожего не увидел.

Осмотревшись вокруг, я заметил только какой-то ресторан, магазин и что-то неопределённое, но точно не отель. И совершенно внезапно начался тропический ливень, который застал меня прямо на перекрёстке. Я забежал под дерево, хотя, по большому счёту, это было бессмысленно: вода, летящая с неба, пробивала всё. Я заметил зонт через дорогу и побежал в его сторону. Но под зонтом я пробыл недолго — его перекосило, и он то ли сложился, то ли сломался. Я снова побежал под дерево.

Больше всего я переживал за документы. К тому моменту я уже был насквозь мокрым. Тотально.

Когда, как мне показалось, ливень немного ослаб, я побежал в сторону, где примерно находился адрес отеля. Но рядом оказалась будка охраны, и меня вежливо пригласили туда переждать дождь.

Люди, укрывшие меня от дождя, оказались очень доброжелательными. Довольно быстро дождь закончился, и я отправился к отелю.

Отель действительно оказался по адресу, но на нём совершенно не было никаких опознавательных знаков. Ну, да ладно, нашёл — и это уже хорошо. Дальше был check-in с расспросами, показ номера и развешивание мокрых вещей.

В номере с огромной двуспальной кроватью я вытащил все вещи из рюкзака и сумки: что-то оказалось частично мокрым, но в основном вещи остались сухими. Самое главное — документы тоже не пострадали.

Как я читал в интернете, документы, в том числе визу, лучше всегда носить с собой. С этих пор мой паспорт будет всегда завернут в файлик. Я также заранее отложил деньги для каждого следующего отеля отдельно, чтобы не уйти в минус и всегда понимать, сколько средств осталось фактически, не включая «отельных».

Время шло к вечеру, а я собирался прогуляться к мечети Фейсала — самой большой мечети Пакистана. Она находилась всего в паре километров от отеля. Исламабад — город, построенный специально, чтобы стать столицей. Здесь много государственных учреждений, посольств разных стран и других официальных зданий. Однако опознавательных знаков я почти не видел, разве что небольшие таблички на некоторых из них.

По дороге к мечети мне встретилось множество людей с автоматами, дробовиками и пистолетами. Они стояли возле разных, для меня неопознанных, зданий. К людям с оружием я, наверное, привыкну через дня три. Думаю, через это время я вообще перестану обращать на них внимание.

А пока я всё ещё подходил к мечети. Из-за поворота мне открылся вид на неё: куча машин, толпы людей. Пересекая дорогу, я заметил мужчину с мальчиком на мотоцикле. Он попросил у меня денег, но я, нехороший человек, не дал.

Чем ближе я подходил к мечети, тем больше взглядов было направлено на меня.

Через пару минут я уже оказался в окружении десятка человек. Они начали задавать вопросы: откуда я, как у меня дела, что я здесь делаю.

Потом меня угостили каким-то местным коктейлем, в который входили соль, специи, выжатый лайм и содовая. Вкус был необычный, но мне не очень понравился.

Затем начались совместные фото, а с некоторыми я фотографировался по отдельности. Один парень, узнав о моих планах поехать в Пешавар, дал мне свой номер и попросил позвонить, когда я буду там. Кстати, он оказался бейсболистом.

Вокруг мечети кипела жизнь: проводились целые фотосессии, а профессиональные фотографы предлагали свои услуги.

Я оставил обувь в специальном месте для хранения обуви. Приёмщик пытался объяснить мне что-то на урду, но я не понял, хотя догадывался, что нужно будет заплатить. Получив номерок, я поднялся по ступеням к мечети.

Вновь я оказался окружён людьми. Одни сменяли других, фотографировались со мной, снимали видео и сторисы для TikTok. В телефоне появилось множество новых контактов. Правда, я так и не понял, зачем некоторые берут мой номер, кроме тех, кто просил скинуть фотографии.

Такое количество людей, вероятно, объяснялось скорой молитвой, и вскоре действительно зазвучал азан. После молитвы я всё-таки смог попасть в мечеть, но снова оказался окружён людьми.

Из запомнившегося — разъяснения о том, почему стоит принять ислам, и вопрос об Израиле и Палестине.

Один молодой человек, с которым я впервые пообщался возле мечети, а теперь встретился внутри, решил, что у меня есть много времени и желания поговорить с ним. Я уже вышел, но он продолжал идти рядом, что-то спрашивал, потом сам рассказывал, а затем снова задавал вопросы — и так по кругу.

За хранение обуви я заплатил 100 рупий, и мы пошли дальше. Было неловко грубо прерывать его, поэтому я пытался разными уловками сделать так, чтобы он отстал. Но он был готов следовать за мной куда угодно. Этот человек также попросил добавить его в группу, о которой я упомянул. Я добавил его, хотя позже, когда он написал моей жене в личные сообщения, он был сразу же удалён.

Мы шли в сторону моего отеля, и он рассказывал о нелёгкой жизни в Пакистане, о том, как сильно хочет уехать в Россию. Он даже спрашивал, могу ли я помочь оформить ему приглашение. Наивный человек. Его путь тоже лежал примерно в том же направлении, но когда мы прошли место, где наши дороги должны были разойтись, он всё равно продолжил идти со мной. Тогда я предложил остановиться. Мы ещё немного побеседовали, и наконец-то разошлись.

К этому времени уже давно стемнело, и я побрёл в отель. За весь день я так ничего и не купил из еды, но кто-то угостил меня печеньем возле мечети. Было жарко, и есть совершенно не хотелось.

Из-за влажности мои промокшие вещи не только не высохли — они даже не подсохли. Я принял душ и лёг спать. Так закончился мой первый день в Пакистане.

В моём отеле были включены завтраки, но есть не хотелось. Я практически сразу отправился гулять. В планах было дойти пешком до монумента Пакистан. Это одна из достопримечательностей, и я заметил этот монумент, когда ехал на такси из аэропорта. Идти предстояло немало — около 6 км, но мне было интересно пройти именно пешком, возможно, по пути снять что-то интересное.

Людей на улице почти не было. Мне нравилось гулять пешком по Исламабаду. Хотя было жарковато, в целом терпимо. Правда, полуденную жару я ещё не успел почувствовать в полной мере. Я шёл, внимательно разглядывая всё вокруг, стараясь не упустить каждую деталь. Например, я заметил, как на байке ехали сразу пять человек, из которых трое были дети младше двух лет. Женщина, сидящая сзади, придерживала двоих, а мужчина-водитель держал самого младшего, который сидел впереди.

Когда до монумента оставался примерно километр, рядом со мной остановился какой-то парень. Сначала я пытался объяснить ему, что мне никуда не надо и я сам доберусь, но он совершенно не говорил по-английски. Уезжать он, судя по всему, тоже не собирался. В итоге я попытался объяснить, что иду к монументу Пакистан, и уже был готов согласиться, чтобы он меня подвёз, лишь бы он перестал так настойчиво ко мне приставать.

Как и большинство людей, я не люблю навязчивость. Но идея прокатиться на байке в Пакистане показалась мне любопытной. Однако через несколько минут я понял, что мы уже проехали поворот к монументу и направляемся совсем в другом направлении. Несколько секунд я колебался: с одной стороны, это отклонение от моих планов, с другой — я подумал, что к монументу Пакистан я ещё успею, а вдруг сейчас меня ждёт что-то более интересное?

Я понимал, что мы движемся в сторону Равалпинди — это город-спутник Исламабада, который даже какое-то время был столицей Пакистана. Хотя мы всё ещё ехали по той же широкой дороге, пейзаж вокруг постепенно менялся: людей становилось больше, зелени — меньше, а обстановка казалась чуть грязнее. Впервые я увидел ребят, играющих в крикет.

Когда мы свернули с широкой дороги, сразу началось что-то вроде рынка: стояли телеги и палатки с фруктами и овощами, люди, машины, байки — все куда-то спешили. Вскоре мы остановились. Вокруг были какие-то кафешки, магазины и повсюду царила суета.

Мужчине, который вёз меня, было около 30 лет. У него была густая, но не слишком длинная борода, подкрученные усы и очки-«капельки», как у полицейских в американских фильмах.

Водитель байка угостил меня каким-то коктейлем, который, на удивление, оказался действительно вкусным. Точно не помню, но, то ли через переводчик, то ли с помощью жестов, он предложил мне поесть. И, так как это был уже второй день моего пребывания в Пакистане, а я ещё толком ничего не ел, я согласился. Тем более мне казалось, что начать знакомство с пакистанской кухней лучше с чьей-то помощью.

За всю поездку я так и не понял, то ли пакистанцы, говорящие только на урду, очень странно излагают свои мысли, то ли это просто проблемы с кривым переводом. А учитывая, что в Пакистане распространено множество языков, а урду для многих не является основным, возможно, некоторые люди плохо владеют даже этим языком и не могут на нём нормально выражать свои мысли.

Однако объяснить, что я вегетарианец, мне всё-таки удалось. Мужчина, осмотревшись вокруг, повёл меня в ближайший ресторан, по крайней мере, так было написано на вывеске. Но выглядело это место, скорее, как захудалая придорожная кафешка. Я доверился своему новому знакомому и попросил его выбрать блюдо для меня, напомнив, что оно должно быть без мяса.

Вскоре мне принесли что-то похожее на нут в густой подливе, пару жирных лепёшек и чай с молоком. Сам мужчина ничего заказывать не стал. Блюдо оказалось очень жирным, острым и, честно говоря, довольно отвратительным — да простят меня те, кто это готовил. Чай покрылся пенкой.

В какой-то момент появился ещё один молодой человек, тоже в белом шальвар-камизе, но на вид моложе — выглядел он чуть старше 20 лет. Мой товарищ представил его, но я не запомнил его имени. Понял только, что это его друг. Этот парень говорил на английском, и общаться стало значительно легче.

Тем временем к нам подсел ещё один мужчина и налил себе воды из кувшина, стоящего на столе. А двое парней в белых одеждах начали показывать мне на телефоне фотографии с красивыми местами. Как я понял, они предлагали мне туда съездить. Я уточнил названия этих мест и посмотрел, где они находятся. Оказалось, что они расположены довольно далеко от Исламабада, на расстоянии не меньше 150 км. Я отказался. Во-первых, у меня были свои планы, а во-вторых, я не знал, сколько такая поездка может стоить. В любом случае, это явно было бы недёшево, и я даже не стал спрашивать цену.

Тогда они предложили просто покататься по городу. Этот вариант меня устроил, и я согласился. Моего водителя звали Али Чима. Он расплатился за меня, и мы поехали. Улицы Равалпинди с торговцами, грузовичками, магазинчиками и просто толпами людей выглядели гораздо колоритнее, чем улицы Исламабада. Я ехал и снимал практически всё, что видел. Друг Али ехал рядом.

Периодически Али Чима останавливался, чтобы я что-то снял, хотя я его об этом не просил. Правда, он останавливался не в самых интересных для меня местах, например, возле участка, где продавали растения для благоустройства территории. Если я правильно понял его логику, то он показывал мне то, что считал красивым и заслуживающим внимания. Но мне хотелось снимать настоящую повседневную жизнь пакистанцев.

Мы ехали дальше, и район, похожий на рынок, сменился более узкими улочками, всё так же заполненными магазинчиками и лавками. На одной из улиц я заметил мужчину с детьми, которые разделывали козла. Судя по всему, животному только что перерезали горло. Рядом лежала голова коровы. Я попросил остановить, чтобы снять это. После этого мы продолжили путь.

Али Чима пытался рассказывать мне о том, что мы проезжали. Но его «рассказы» были скорее перечислением названий с добавлением прилагательного «nice».

Когда произошла небольшая заминка, и я слез с байка, я увидел кусты конопли. Естественно, я решил их сфотографировать. Али заметил мой интерес и прокомментировал: «Pakistan very nice». Конопля здесь росла повсюду.

А потом мы приехали в дом, где живёт Али. Его дом находился в тупиковом квартале, на грязной улице с открытой канализацией. Нас встретила какая-то женщина и девочка лет 8–10, которая, как мне показалось, была смущена моим присутствием.

Мы зашли в комнату. Там стояли большая кровать, старенький диван, швейная машинка, какая-то кастрюля и немного других вещей в углу. Стены были обшарпанные. Друг Али рассказал, что Али — полицейский, что это его комната, что нормальное жильё стоит дорого, а девочка — его дочь. Женщину, которая нас встретила, я больше не видел, а вот его дочка оставалась с нами в комнате.

Мой желудок, видимо, не принял пакистанскую пищу, и мне срочно понадобился туалет. Дверь в туалет была прямо в комнате. Смыв не работал — вместо него стояло большое ведро с водой, в котором плавал ковшик. Туалетной бумаги, естественно, не было, а в качестве ёршика использовались какие-то прутья, смотанные верёвкой. Было не по себе, ведь буквально за дверью находились трое человек.

Я вышел, но через пару минут туалет мне понадобился снова.

Ещё немного посидев в комнате, мы двинулись дальше. Следующая остановка была возле какой-то сетевой кафешки. Мне такое было неинтересно, и мы поехали дальше.

Потом была мойка, заправка, какой-то уличный зоопарк. Я попросил свозить меня в парк, который изначально был в моих планах. Приехав туда, ребята угостили меня солёным коктейлем — таким же, какой я уже пробовал возле мечети Фейсала.

Допив коктейль, парень помоложе просто выкинул свой стакан в кусты. Неприятный поступок. Я же свой таскал с собой, надеясь, что рано или поздно попадётся мусорка. Но этот же парень взял мой стакан и тут же швырнул его на землю. После этого он начал меня даже раздражать.

Сам парк абсолютно не впечатлил и ничем особо не запомнился. Судя по названию, в нём должен был открываться красивый вид на озеро. Но на деле там была куча мусора и какой-то пересохший водоём.

В этом парке мне попадались люди, которые хотели со мной сфотографироваться и записать сторисы. Я никому не отказал.

Парни предложили сходить в парк птиц, но он тоже меня совершенно не впечатлил и ничем особенным не запомнился.

Из парка мы поехали дальше. Хотя я неоднократно говорил, что уже был в мечети Фейсала, мы всё равно туда направились. Только на парковке я наконец смог объяснить, что повторно идти туда не хочу. После посещения дома Али мне казалось, что я многое увидел и испытал, но теперь становилось скучно, и эти бесцельные покатушки начали надоедать.

Оставалось ещё одно место, которое я хотел посетить, — Маргала Хиллс. Это небольшие горы возле Исламабада. Я собирался подняться туда пешком, но раз уж появилась возможность доехать на байке, почему бы и нет?

Дорога в горы оказалась длинной, с крутыми подъёмами и серпантинами. Честно говоря, я не ожидал, что будет настолько далеко.

Зато сама дорога и виды на Исламабад были шикарными. По пути, когда мы остановились на смотровой площадке, ко мне подошёл ещё один мужчина, который говорил по-русски. Он ехал с семьёй, попросил сфотографироваться, взял мой номер и дал свой, сказав, что могу обращаться, если возникнут вопросы или проблемы.

Мы всё ехали и ехали дальше, и в какой-то момент я начал переживать о том, во сколько мне это всё выйдет. К тому моменту мы точно катались уже больше шести часов. Доехав до ещё одной смотровой площадки с рестораном, я немного поснимал красивые виды и сказал, что хочу завершить эту экскурсию.

Мы поехали вниз. Али и его друг заглушили свои байки — как я понял, для экономии топлива. Когда мы спустились, они уточнили адрес моего отеля и сказали, что нужно заехать в офис для расчёта. В офисе мне принесли воду и озвучили сумму — 10 000 рупий (примерно 3 000 рублей). Я обрадовался, потому что в голове представлял сумму гораздо больше. Даже уроненная тысячная купюра в итоге пошла на чаевые.

Хотя позже, столкнувшись с пакистанскими ценами, я уже не был так уверен, что это хорошая цена. Скорее, чувствовал, что меня немного нагрели. Это был урок: не соглашаться на поездку, если она тебе действительно не нужна, и обязательно договариваться о цене заранее.

На вечер у меня не было никаких планов, кроме как валяться на кровати. Хотя нужно было сходить в магазин за водой. В Google Maps я попытался найти минимаркет или супермаркет, но даже в радиусе двух километров ничего подобного не оказалось. Пришлось идти в обычный магазин. Купил воду, безалкогольное пиво и взял в лавке возле магазина манго. Всё-таки я в Пакистане, как-никак.

Как обычно, не обошлось без фоточек и разговоров в стиле «How are you?» и «Могу ли я подсобить с эмиграцией в Россию?». Вечером мне позвонил Али по видеосвязи, показал свою жену и ужин. А ещё какую-то родственницу, которая интересовалась, женат ли я. Предположительно, тоже ради эмиграции, хотя это только догадки. Но весь разговор сквозил такими намёками.

А на завтра у меня была запланирована поездка в Абботтабад — город в 50 км от Исламабада, где несколько лет скрывался террорист №1 Усама бен Ладен. В Абботтабаде меня интересовало, собственно, только место, где стоял его дом. Билеты на автобус я собирался купить через специальное приложение.

Проснувшись по будильнику, который был заранее установлен для ранней поездки к автостанции, я зашёл в приложение, чтобы забронировать билеты в Абботтабад. Но выяснилось, что билеты были раскуплены на все утренние рейсы. Ближайший рейс был только ближе к обеду, а дорога занимала около двух часов. Немного пораздумав, я решил отложить поездку и сразу забронировать билет на завтра, раз билеты так быстро расходятся.

Завтракать я снова не стал, а отправился на прогулку. По пути решил заглянуть на какой-нибудь рынок. Надвигался дождь. Минут через десять после того, как я вышел, он начал накрапывать. Я оказался возле небольшого парка и спрятался под навес какого-то технического помещения. Вспоминая, насколько быстро может начаться ливень, я не решался идти дальше. Но вдалеке я увидел беседку и пошёл к ней.

Дождь так толком и не разошёлся, а вот неожиданно подошёл какой-то мужчина, который начал меня расспрашивать о разном. Позвонив жене, я тактично ретировался и направился в сторону рынка.

Пройдя несколько километров по жаре, я ощутил усталость и решил добраться оставшуюся часть пути на такси, заодно протестировать, как работает Careem в Пакистане. Поиск машины занял много времени, а когда она нашлась, водитель, взявший заказ, не спешил выезжать, а через несколько минут извинился и написал, что я нахожусь слишком далеко. Я отменил заказ, попробовал снова, и другой водитель, немного подумав, всё же выдвинулся в мою сторону.

Сама поездка была обычной. Рынок, на который я приехал, оказался небольшим: в одной части продавалась одежда, в другой — хозтовары, в третьей — фрукты и овощи. Чего-то необычного я там не увидел, но хотелось заснять атмосферу. Однако я чувствовал некоторое стеснение, поэтому лишь немного прошёлся и вышел с рынка.

Посидев на остановке, где спал какой-то мужик (судя по запаху и луже под ним, он, похоже, там и жил), я включил камеру и отправился на рынок.

На рынке один дядька с тесаком охотно позировал для меня, а девочка лет семи получила от какого-то мужика подзатыльник за то, что увязалась за мной, прося денег. Никто не возражал против съёмки.

Я купил напиток из сахарного тростника и снял на камеру весь процесс его приготовления. Но на вкус это было откровенное омерзение. Ничего хуже в жизни я не пил. Пойло отправилось в ближайшие кусты конопли, а стаканчик — в мусорку на остановке, где спал бомж.

Нужно было чем-то заесть, и я пошёл в ближайшую кафешку. Меню было на урду, но хотя бы с крохотными фотографиями. Разобраться с выбором мне помог парень, который ещё в первый день видел меня возле мечети Фейсала и узнал. Я заказал какой-то омлет, какую-то непонятную хрень, ещё одну хрень и коктейль — чтобы хоть чем-то это запить.

Оставлять еду было как-то неудобно, так что пришлось доесть всё до последнего кусочка. Но, кроме коктейля, всё было так себе.

Теперь я собирался посетить парк, который увидел на карте, и, как обычно, пошёл туда пешком.

Две маленькие девочки, шедшие навстречу, просили денег. Рука дрогнула — и я потянулся в сумку: 100 одной, 100 другой. Сниматься они категорически отказались.

По дороге к парку я купил у уличного торговца персики. Он достал весы, положил на одну чашу персики, на другую — грузики. Такого древнего способа взвешивания я не видел даже в детстве.

Наконец-то мне попалась аптека, где я смог купить воды. В парке почти не было людей, как и тени. Зато какой-то подросток ходил за мной и что-то спрашивал, потом присоединились другие люди. Если в начале всё это забавляло и казалось чем-то необычным, то к этому моменту я уже порядком устал от такого внимания.

Я дал парню 10 российских рублей в качестве сувенира, чтобы он отстал — и это помогло… на время. Минут через пять он привёл свою семью, чтобы пофоткаться со мной.

Потом, когда я сидел на лавочке, ко мне подошёл ещё один мужик, говоривший только на урду. Но его, похоже, совсем не смущало, что общаться приходилось через переводчик. Впрочем, он тоже оставил меня в покое через какое-то время.

Было очень жарко, и даже в найденной с трудом тени сидеть было некомфортно. Желание добраться до отеля заставило меня быстро покинуть парк.

Когда я проходил мимо торговца вещами, он тоже решил со мной пообщаться. Разговор был немного странный: он попросил мой номер. К этому времени у меня в телефоне уже было немало пакистанских контактов, так что эта просьба меня не смутила.

Постепенно разговор свелся к тому, что он предложил то ли встретиться позже, то ли ко мне приехать. Я, разумеется, сразу отказался и ушёл.

Позже этот тип спросил, нравится ли мне X. Чтобы на 100% убедиться, что речь идёт о том, о чём я думаю, я уточнил, что именно он подразумевает под X. На что он ответил: «Sex.»

Да, Пакистан на третий день смог меня сильно удивить. Есть первый заблокированный контакт.

А потом я вызвал такси через приложение и уехал в отель. Водитель тоже не сразу приехал, но хотя бы предупредил, что освободится через несколько минут и сразу подъедет. Освободился он минут через пять.

Этот водитель бывал в Азербайджане и даже продемонстрировал, что умеет материться по-русски. Я попросил повторить это на камеру.

От него я узнал, что помимо Careem в Пакистане есть Yango и Indriver. А в конце поездки он не вернул мне сдачу — около 100 рупий — и попросил телефон, чтобы поставить себе оценку. Сам себе влепил пятёрку и только потом спросил, не против ли я. Кстати, у него был идеальный рейтинг — 5.0. Теперь стало понятно, почему.

Немного отдохнув, я собирался поехать к монументу Пакистан — тому самому, до которого я не дошёл вчера.

Вспомнив про Yango и Indriver, я скачал оба приложения, но начал с Yango. Какого же было моё удивление, когда программа просто предложила добавить мой Яндекс-профиль. Интерфейс оказался практически идентичен тому самому Яндексу, который нам знаком. А ещё цены были выгоднее, чем в Careem, но оплата картой не поддерживалась.

Выбор транспорта был из трёх вариантов: эконом, эконом с кондиционером и байк. Я вызвал машину, и она приехала так быстро, что я даже выйти из отеля не успел.

Поездка длиной почти 10 км и на 20 минут обошлась в 120 рублей.

Сам комплекс с монументом находится на холме. Когда мы подъехали, наверху было полно народа, но сам комплекс оказался закрыт. Оказалось, что он закрывается в 6 вечера, хотя на Google Картах было указано до 9.

Мне встретились ещё русскоговорящие ребята — студенты, которые учились в Москве и Кыргызстане. Правда, на этот раз по-русски они говорили совсем немного. Они традиционно угостили меня солёным коктейлем, мы немного пообщались, и я пошёл в парк по соседству.

Это был обычный парк, с которого открывался вид на Исламабад и стадион.

В парке был неприятный тип, который держал обезьяну на цепи и заставлял её делать разные трюки на потеху людям. Бедная обезьянка.

А ещё я решил зайти в Centaurus Mall — скорее для галочки, потому что меня там особо ничего не интересовало. На входе была очередь, а в холле на первом этаже проходила ярмарка манго. Молл оказался совершенно обычным для жителя, например, Краснодара. Единственное отличие — намного больше народу, как в выходной день на рынке, и даже на эскалаторах были очереди.

Я поднялся на третий этаж, немного походил и направился к очередям на спуск. Разменивая деньги в магазинах, я обратил внимание, насколько некачественная у них бумага. Было ощущение, что некоторые купюры развалятся в руках, а многие просто неприятно держать — настолько они были засаленные и грязные.

Подошёл к концу мой третий пакистанский день.

Вообще-то, на следующий день я должен был поехать в Абботтабад. Но, проснувшись, кажется, в два часа ночи, я почувствовал, что скоро умру — настолько мне было плохо. В полусонном состоянии приходили мысли о том, что поездку нужно заканчивать и улетать домой прямо сегодня, несмотря на давно купленные невозвратные билеты. Или хотя бы продлить номер и несколько дней просто валяться в нём, никуда не летя утром. О поездке в Абботтабад, естественно, уже не могло быть и речи.

Но мне было настолько хреново, что даже отменить бронь не было сил. Меня то морозило, то бросало в жар, а может, и всё сразу. В следующий раз я проснулся уже утром — буквально за несколько минут до того, как ещё можно было отменить билеты. И всё-таки сделал это. Я чувствовал разочарование, ведь другого времени на бен Ладена уже не оставалось, хотя Абботтабад и не входил в мои стопроцентные планы. Я рассчитывал действовать по ситуации. Ситуация сложилась не в мою пользу.

Прошло несколько часов, а мне всё не становилось легче. Хотя я для этого ничего и не делал. Даже думать о еде не мог, но, при этом, меня не рвало. Хотя иногда казалось, что может. Так проходил мой 35-й день рождения. Часам к трём дня я почувствовал облегчение, и мне даже захотелось есть, но точно не ту еду, которую я ел в Пакистане. Хотелось чего-нибудь нормального. И точно не жирного. В идеале — суп.

Впервые мне пришла довольно стыдная мысль: отступить от вегетарианства на время поездки. Я начал гуглить что-то приличное и обнаружил хороший ресторан японской и корейской кухни. Он находился рядом с тем местом, где я укрывался от ливня в первый день, но о его существовании я совершенно забыл. Я был готов съесть любой суп, даже с морепродуктами. А после даже собирался съездить к Монументу Пакистана.

Первые две попытки попасть в ресторан не увенчались успехом. Он не был похож на предыдущие заведения: там было нормальное меню, кондиционер и приятная музыка. В меню я обнаружил суп-лапшу, так что отказ от вегетарианства немного откладывался. Принесли огромную тарелку супа, и уже после первых ложек я понял, что есть особо-то и не хотелось.

Почти час я пытался запихнуть в себя хоть немного. Немного и получилось, в основном бульон. Да и появившиеся силы куда-то исчезли. Монумент снова откладывался — правда, уже непонятно на когда. Завтра я должен был улетать в Скарду, но 2–3 дня в Равалпинди ещё были заложены в маршрут. Хотя как минимум один из них был предназначен для другого. Остаток дня прошёл в кровати.