Почему фонд тратит деньги не только на потребности детей

Когда 11 лет назад я пришла работать в фонд, общий оборот оказываемой помощи был 8 000 000 рублей в год. Сотрудников было 3 человека в маленькой комнате. Фонд занимался только адресной помощью, мы «тушили пожары». Экстренно заказывали лекарства, открывали срочные сборы средств на обследования для детей, которые приезжали в Москву из различных регионов страны в крайне тяжёлых состояниях. Иногда мы вспоминаем с моей Леной (сейчас Елена — финансовый директор фонда), как тогда на счету было 300 000 рублей, а я подписывала гарантийные письма на оплату лекарств на несколько миллионов, чтобы ребёнку побыстрее его выдали. И средства находились. Это был период роста и постоянной нестабильности. Кроме как чудом объяснить этот период нашей жизни фонда я не могу.

Работа фонда делится на два больших направления: адресная помощь и системные проекты. В рамках адресной помощи семья обращается в фонд, мы проверяем их обращение (в том числе с медицинскими специалистами), далее объявляется сбор средств на сайте фонда, или при срочной необходимости закупка совершается сразу, без сбора. Нам сложно запланировать, сколько запросов на помощь от семей будет в течение года, но в среднем мы считаем бюджет по этому направлению по тратам прошлого года и прибавляем прирост в 20%. В основном адресная помощь закрывается благодаря частным небольшим пожертвованиям.

Системные проекты — это работа с врачами, региональными минздравами и больницами. Проще всего мне объяснить важность этого направления на примере. Темирлан был одним из тех детей, с кем я познакомилась в начале работы в фонде. Долгое время ему ставили диагноз «рахит» (у мальчика были искривлённые ножки и ручки). Его отправляли на разные операции (простите за такие подробности, но по сути несколько раз мальчику ломали ноги, пытались исправить искривление). Мы познакомились с Темирланом и его мамой, когда она носила его на руках после таких операций.

Лишь спустя несколько лет нашли истинную причину состояния Темирлана — редкое генетическое заболевание. Наконец-то была назначена правильная лекарственная терапия. Чтобы таких случаев больше не было, наш фонд работает с врачами, больницами и региональными минздравами, внедряя проекты по развитию ранней диагностики болезней печени. Фонд организует профильные стажировки, помогает врачам с обучением по редким заболеваниям печени, закупает оборудование для диагностики гипераммониемии (опасное состояние, при котором в организме повышается аммиак) в больницы и оплачивает генетические панели для установки точного диагноза.

Кстати, сейчас все заявки на аппараты по диагностике гипераммониемии мы обрабатываем ещё быстрее: закупаем и передаём анализаторы в больницы, ведь средства на счету фонда уже есть благодаря проекту «Курс добра» с Т⁠-⁠Банком!

Эти проекты можно запланировать и посчитать. Мы начинали с небольшого объёма и сначала могли обучать лишь 2-3 врачей в месяц, сейчас собираем группы от 15-40 человек. Мы также проводим медицинские конференции, куда привозим врачей из регионов, с которыми сотрудничаем в течение года.

Чем больше у врачей будет настороженность на заболевания печени, тем больший шанс, что заболевание не спутают ни с каким другим. А значит, будет подобрано правильное лечение. «После обучения мной был поставлен диагноз ДЛКЛ ребёнку 3,5 лет. Это второй случай в нашем городе». Вот такие сообщения от врачей мотивируют больше всего. На системные направления привлекать средства сложнее, потому что, когда есть конкретный ребёнок — это понятно, а когда объясняешь, что, обучив одного врача, он потом сможет помочь десяткам таких детей, — понять и поддержать морально сложнее. Чаще на такие проекты жертвуют компании, которые привыкли к системным подходам, и частные дарители, для кого важен стратегический результат.

Одна из самых сложных трат. По закону НКО мы должны тратить на зарплаты не более 20% от реализуемых программ, однако это не значит, что мы закладываем 20% в проекты и все сборы. Адресные сборы на сайте — полностью для детей, и помимо потребности ребёнка включают в себя только комиссию эквайринга банка (онлайн-перевод). Мы принципиально не включаем административные траты в такие истории.

Чтобы закрыть зарплатный фонд, мы привлекаем компании, которые понимают важность таких расходов и жертвуют на уставную деятельность фонда. Мы проводим отдельные мероприятия, где озвучиваем именно эту цель. В этом году у нас появился первый даритель, который полностью закрыл зарплату одного нашего сотрудника на год, — это был его осознанные выбор. Мы предложили разные варианты, и он выбрал куратора системных проектов. Мне бы очень хотелось, чтобы таких дарителей становилось всё больше и больше.

Также наш фонд периодически выигрывает гранты (государственные и коммерческие), в которые мы также закладываем зарплаты сотрудников в рамках заявленных проектов. Собрать необходимые средства на зарплаты сотрудникам — это целый квест, но успешное его прохождение позволяет нам развиваться. Наверное, я до сих пор не могу сказать себе, что мы стабильны в этом вопросе, так как слишком сильно зависим от тех самых дарителей, компаний и грантов, которые понимают важность системной работы и готовы жертвовать на развитие этого блока работы, включая зарплаты сотрудников. В прошлом году на административные нужды фонд направил 19% от реализуемых программных трат.

К сожалению, у нас нет выделенных бюджетов на рекламу и маркетинг, как это бывает в коммерческих компаниях. И этим я не горжусь, кстати. Мне бы очень хотелось, чтобы некоммерческие организации могли себе позволить и такие траты. Сейчас это (до сих пор) звучит дико даже для меня.

Мы ищем помощь pro bono, и нас многие поддерживают. Например, наш генеральный информационный партнёр — Русская медиагруппа (в неё входят радио Monte Carlo, Русское Радио, Хит FM и другие). Они освещают многие наши благотворительные мероприятия, экономя таким образом колоссальные средства фонда и привлекая внимание к нашей деятельности.

Другой пример — отель The Carlton, Moscow. Его команда каждый год предоставляет бальный зал совершенно бесплатно — там проходят большие мероприятия фонда, где собранные пожертвования направляются в фонд. Таким образом буквально по крупицам и удаётся мастерить наши программы, мероприятия и помощь.