Я рисую картины на грязных машинах и считаю это искус­ством

С 2017 года я рисую на испачканных грузовиках и фурах.

Идея родилась спонтанно, а процесс очень захватил. Благодаря своему увлечению я успел поездить по миру, посотрудничать с Netflix и даже вдохновить режиссера полнометражного фильма из Южной Кореи. Расскажу, как рисую, почему мне это нравится и как увлечение повлияло на мою жизнь.

Мой дедушка мечтал стать художником, но у него не получилось. Поэтому всю жизнь он занимался прикладными задачами: фотографировал, рисовал плакаты. При этом тешил себя надеждой хотя бы вырастить художника: сначала пытался научить рисованию отца, потом — моего старшего брата. Но у них это не шло.

Через год после моего рождения, в 1982 году, дедушка умер. От него осталось немного работ: картины, этюды и копии произведений других художников.

Рисование увлекло меня с детства. Всегда привлекал реализм: нравилось перерисовывать самолетики с коробок от моделей. В школе любил делать комиксы про друзей. Родители поддерживали мое увлечение и отдали меня в изостудию.

Но живопись в семье не считали серьезной профессией — скорее увлечением. Поэтому я пошел по стопам мамы и двоюродного брата — медиков. В 1998 году поступил в РНИМУ им. Н. И. Пирогова на педиатрический факультет. Этот выбор я сделал осознанно и с радостью. Однако к середине обучения понял, что не надо себя обманывать: рисовать мне нравится намного больше.

Я все равно окончил университет, но уже на третьем курсе попробовал уйти в дизайн: знакомые моего товарища как раз открыли студию, чтобы делать сайты. Я не умел рисовать, и платили мне немного, зато в процессе многому учили. Я стал осваивать веб-дизайн, анимацию и другие навыки.

Я брался почти за все, кайфовал от странных задач и любил вызовы. Основатели студии были моими ровесниками, так что приветствовали эксперименты — иногда даже излишние и неуместные. Зато это была классная практика.

После я сотрудничал еще с несколькими компаниями и агентствами, дорос до арт-директора. К 2006 году заскучал и решил стать фрилансером. Так интереснее — у меня стало больше разнообразных проектов.

Постепенно я начал больше фокусироваться на иллюстрациях, чем на дизайне. Первые заказы приходили от друзей, после — по сарафанному радио. В какой-то момент решил освоить академические навыки: стал брать частные уроки, ходить на наброски, наконец-то научился рисовать людей.

В начале 2017 года я переживал творческий кризис. Мне надоело то, что делаю, — но я не понимал, на что способен. Мне хотелось уйти из цифрового искусства в реальное. Думал о рисовании баллончиком на стенах, но не знал, как к этому подступиться. У меня не было навыка и знакомых граффитистов, у кого можно было бы поучиться. К тому же меня отталкивал вандализм.

В конце марта 2017 года я вернулся из путешествия по Индии. Московская серость сильно контрастировала с ее яркостью. Я стоял в пробке, разглядывал покрытые зимней грязью грузовики — и вдруг представил, что это отличный холст.

На следующее утро я взял кисть, перчатки и нашел грязную машину. Понятия не имел, что изобразить, поэтому нарисовал череп — делал это уже сто раз. Получаться начало быстро. Я сразу же кайфанул от процесса и решил продолжить.

Мне понравилось просыпаться раньше всех, идти гулять и проветривать голову — такая утренняя зарядка для художника. Еще привлекло, что в рисунках на грязных машинах нельзя что-то исправить или скорректировать. Сделал — и сразу закончил: как получилось — так и получилось. Или ничего не вышло, что тоже не страшно. В цифровой живописи угнетало, что я постоянно хотел что-то улучшить и мог одну работу делать год. За это время уже терял к ней интерес, а сама картина начинала бесить.

Я выложил пару работ в «Инстаграм»*, где у меня было 1,5—2 тысячи подписчиков. Подруга не поленилась позвонить и посоветовать, чтобы я подписывал рисунки. Тогда же я поменял свой старый игровой ник ProBoiNick на более понятный и запоминающийся ProboyNick.

Оказалось, что очень вовремя: мои работы почти сразу же стали вируситься. Каждый день я открывал «Инстаграм»* и видел, что число подписчиков растет как на дрожжах. На меня вышли журналисты Russia Today и договорились заснять рабочий процесс. Этот сюжет набрал 60 миллионов просмотров, и на меня обрушился шквал подписчиков.

В апреле 2017 года меня позвали продемонстрировать свой талант на передачу «Вечерний Ургант» на Первом канале. Приехать надо было в тот же день, поэтому я даже не успел испугаться. Рисовать на публике для меня до сих пор трудно, а тогда я только начинал.

Для рисования мне предоставили автомобильное стекло, которое покрыли краской вместо грязи — и она вообще не стиралась. Чтобы хоть как-то ее соскоблить, я засунул монетку в строительные перчатки. К тому же Ургант попросил нарисовать его портрет, что достаточно сложно. Но опыт был классный, а Ваня помог мне расслабиться.

В рисовании на грязных машинах много нюансов. Например, это сезонное занятие: грязь на авто появляется в октябре-ноябре, а к началу лета почти все испачканные грузовики наконец доезжают до мойки.

Чаще всего я рисую по наброскам, которые делаю заранее на планшете. Хотя иногда устраиваю себе челленджи — нарисовать что-то без эскиза. Идеи приходят откуда угодно, но большая часть — из популярной культуры и новостей. Беру всем известные и понятные образы и наделяю их немного другими смыслами.

Как правило, я рисую на газелях, иногда — на фурах. Легковые машины не люблю: работать с горизонтальной поверхностью неудобно, часто она неровная. А еще можно повредить нежное лакокрасочное покрытие.

Найти грязную машину несложно, особенно на окраине Москвы — я живу в Ясенево. Приметил для себя несколько парковок у торговых центров, где обычно стоят грузовики.

Я уже давно перестал ходить рисовать рано утром — обычно выбираюсь днем на выходных. Езжу в поисках точки на своем автомобиле — без спешки и чтобы не замерзнуть раньше, чем начну рисовать. А еще вожу свою верную стремянку для рисования на фурах — она уже не раз мне помогала.

Обычно рисую пальцами в перчатках, иногда использую кисточки и какие-нибудь палочки. В процессе нет ничего сложного: похоже на рисование большим белым карандашом на черной бумаге.

В холодную погоду я управляюсь быстро — от 20 минут до часа, в хорошую — могу рисовать и полтора часа. Если водителю нужно уезжать, прошу немного подождать. Часто они соглашаются, но иногда приходилось прерывать работу на середине.

Вообще, с водителями я пересекаюсь редко. Чаще они уже постфактум находят меня в сети и пишут, что рисунок классный. А иногда даже приезжают ко мне, чтобы я еще что-то нарисовал.

С газелистом Иваном мы делали по две-три работы за сезон. Он специально оберегал грязь и никогда не спрашивал, что я буду рисовать, а после старался сохранить изображение. Очень ему за это благодарен: на его тачке получались классные рисунки. После он продал машину и занялся другим бизнесом, и мы перестали общаться.

Несколько раз мне попадались вредные дядьки. Они прогоняли меня, а один дождался, пока я закончу, стер ник и уехал — но работу оставил. Я понимаю, когда водители злятся. Никто не любит, если его машину трогают или на нее облокачиваются — это вторжение в личное пространство.

Недовольных я пытаюсь успокоить. Объясняю, что ничего обидного не рисую, и предлагаю показать эскиз. Однажды сторговались с недовольным на 500 ₽, чтобы он помыл машину, если его не устроит рисунок.

Один водитель сказал мне больше никогда не приближаться к его машине. А она очень хорошо подходила для рисования: из-за особенностей конструкции авто очень удачно пачкалось — весь бок в грязи. Поэтому когда я увидел этот грузовик в другой раз, то не удержался. На этот раз ко мне вышел хозяин автомобиля. Он был только рад моему творчеству и даже отругал прогнавшего меня водителя. На его машине я рисовал еще несколько раз.

В своем районе я уже примелькался, и иногда меня узнают. Недавно меня сфотографировал один прохожий, выложил в «Инстаграм»* и отметил мой аккаунт. Он специально снял сбоку, чтобы не проспойлерить работу. Меня очень тронуло то, что он об этом побеспокоился.

Но прохожие редко обращают на меня внимание. Лишь немногие останавливаются пофотографировать, еще реже показывают большой палец или что-то говорят.

Однажды ко мне подошел гаишник и спросил, что я делаю. Я объяснил, и он с уважением ответил: «Бог в помощь». Смешное и многозначительное совпадение: тогда я рисовал покойного Робокопа  . А в другой раз полчаса общался с девушкой-полицейской: оказалось, она на меня подписана.

У полиции не возникает ко мне вопросов, потому что рисование на грязи — не вандализм. У этого способа есть и куча других преимуществ. Так, это не требует вообще никаких вложений. Не знаю, как еще можно создавать работы большого формата настолько быстро и без затрат.

Черно-белые рисунки на грязи выразительны, как и черно-белые фотографии: отсутствие цветов отсекает лишнее. Ограниченность возможностей идет творцу на пользу, потому что мотивирует искать варианты.

Со временем я полюбил фактуру грязи. Я вижу не что-то отталкивающее и вызывающее брезгливость, а эстетически привлекательную поверхность, на которой проступает изображение.

На грязи я стараюсь рисовать простые вещи — скажем, реалистичные портреты с большим количеством деталей на ней не смотрятся. Этот лаконичный стиль с машин постепенно перешел и на холсты: стараюсь по возможности избавляться от лишнего.

Когда мое творчество начало набирать популярность, мне стали делать коммерческие предложения и звать на мероприятия. В сезон я регулярно что-то рисовал на заказ — такой неожиданный дополнительный заработок. Я никогда не считал, сколько именно заработал на рисовании грязью.

Благодаря своему увлечению я поездил по миру. Например, меня дважды приглашали выступать на большие фестивали по теме экологии и здорового образа жизни в Китай, а еще на фестиваль уличного искусства в Германию и Нидерланды.

Такой грязи, как в России, я не видел нигде в мире. Поэтому приходилось делать искусственную из красителя с водой и наносить ее на машину пульверизатором. По сравнению с натуральной она отстойная: больше размазывается и хуже смывается.

Так, на немецком фестивале один чувак попросил разрисовать его старый мерседес. Он долго ездил с изображением. Когда смыл, оказалось, что краска въелась в покрытие и остался бледный силуэт. Он не расстроился — машина стоила около 500 €⁣ (51 152 ₽).

Самая прикольная поездка была в Сеул. Местная выпускница режиссерского факультета вдохновилась моими рисунками и написала сценарий для полнометражного фильма. По сюжету бездомный парень, который живет в машине умершего друга, знакомится с девушкой-художницей. Он тоже пробует рисовать на пыльных машинах, и у него начинает получаться. Это история про отношения и поиск себя.

Кореянка написала мне и предложила поучаствовать в съемках фильма. Я выступал консультантом и нарисовал несколько изображений, которые по сюжету сделал главный герой. Денег не предложили, но оплатили билеты и проживание. Поездка вышла крутой. Мне очень приятно, что мои работы вдохновили девушку на творчество и по их мотивам вышел целый фильм.

Самая мощная коллаборация у меня была с Netflix. Со мной внезапно связались представители киностудии и предложили нарисовать обложку для промо саундтрека к фильму «Яркость»  . Я попытался перерисовать обложку, где главный герой изображен с каким-то орком. Стремился к реалистичности, поэтому вышло не очень классно. Но Netflix понравился результат. За эту работу мне хорошо заплатили.

Цену я называю по наитию. Заграничные заказчики никогда не торговались. Бывало, зарабатывал 500⁠—⁠1000 €⁣ (51 152⁠—⁠102 304 ₽). Российские, наоборот, обычно не платят или дают около 5000 ₽. Часто они считали, что даже сделали мне одолжение — повысили мою известность.

Самым прикольным отечественным проектом был «Карт Бланш»  — фестиваль уличного искусства, на который мне было почетно получить приглашение. К тому моменту я уже научился рисовать на стенах и сделал два рисунка — пионера и чуваков из кирпичей. Также нарисовал короля и королеву на одной машине, хотя найти грязь было нелегко — фестиваль проходил летом.

На февраль 2025 года я продолжаю работать на себя: чуть больше как художник, чуть меньше — как фрилансер. Стараюсь больше рисовать, чем заниматься цифровым дизайном: делать холсты, иллюстрации и росписи.

Но от интересных предложений не отказываюсь. Даже если мне заказывают то, что я никогда не делал, чаще соглашаюсь — вижу в этом челлендж. Всегда рад попробовать — главное, чтобы заказчик мне доверял. Например, сейчас помогаю с дизайном двух ресторанов — это мой первый подобный опыт.

Развиваться и находить клиентов мне помогает известность, которую я обрел благодаря рисованию по грязи. К февралю 2025 года за моим профилем в «Инстаграме»* следят уже более 132 000 человек. Параллельно я завел телеграм-канал. В продвижение не вкладывал ни рубля. В своих соцсетях я иногда устраиваю аукционы и продаю другие работы — например, принты или картины маслом.

После блокировки «Инстаграма»* в России отклика на публикации стало меньше. Продажи тоже снизились, но не драматично.

Благодаря рисованию на грязи у меня появилось больше знакомых в сфере искусства. Я начал сильнее верить в себя. С детства сомневался, что моя живопись может быть востребована.

Моим знакомым художникам и дизайнерам нравится мое увлечение. Друзья охотно помогают: приезжают поснимать мои работы, составляют мне компанию — это мотивирует не откладывать творческие вылазки. Жена и две дочки, 10 и 13 лет, тоже поддерживают.

Критику я слышал редко. Только в 2022 году ко мне стали приходить в комментарии люди, которые требовали выражать в работах политическую позицию. Или изредка что-то пишут хейтеры. Но это даже критикой нельзя назвать, поскольку в этом нет конструктива. Так что меня это не задевает.

Иногда мне присылают работы ребята, которые тоже пробуют рисовать на грязи. Но не видел, чтобы кто-то занимался этим последовательно и долго. Находил американца Скотта Уэйда, который живет в каком-то пыльном штате и рисует на стеклах автомобилей — но это немного другое. Никогда ему не писал, не было желания.

Моя любимая работа — «Сова». Нарисовал ее в числе первых и до сих пор считаю одной из самых удачных. Что может быть выразительнее крупного лица или морды, которая смотрит прямо на тебя? Использую ее как аватар в соцсетях, а один европеец набил это изображение на шее.

Другой попросил адаптировать один из моих рисунков, чтобы напечатать его на пленке и наклеить на свой автодом. Изображение имитирует мою работу на грязи. Смотрится прикольно, учитывая, что он живет в суперчистой Швейцарии.

Рисование на грязи — не центр меня, а просто одна из техник. Хотя и понимаю, что это самый заметный результат моего творчества и, вероятно, наследие, которое после меня останется.

Своим главным достижением считаю то, что до сих пор этим занимаюсь. Нахожу в себе силы ходить и рисовать, и вроде получается что-то прикольное. У меня нет планов по развитию — хочется верить, что оно и так происходит. Осваиваю новые техники, экспериментирую.

Для меня искусство — то, что ты не можешь не делать. Оно не имеет конкретного применения и смысла, но при этом нравится кому-то и откликается. Свои рисунки на грязных машинах я воспринимаю именно так.