«Мне присылали угрозы»: как я спасала кроликов от жестокого обращения

Полина с детства интересовалась тем, как помогать природе: строила кормушки для птиц, экономила воду, сортировала мусор.

Потом она выросла и узнала, в каких ужасных условиях часто содержат декоративных кроликов. Тогда Полина начала их спасать, а параллельно помогать и другим животным: бездомным кошкам, а также птицам. Вот ее история.

Я родом из Ростова-на-Дону, в сознательном возрасте жила в Твери и Москве, а в 2022 году переехала в Тбилиси. Я журналистка, пишу для разных изданий и веду свой тру-крайм-подкаст.

С детства я переживала за животных, смотрела передачи о зоозащите. Помню, в мои шесть лет папа прислал алименты — родители в разводе, — и я заставила маму отправить всю сумму за месяц на помощь леопардам.

Когда мне было 10, мы с мамой переехали в Тверь. Там друзья семьи подобрали пса, которого кто-то выкинул на улицу. Потом мы взяли его к себе домой, но он был слишком больным и прожил всего пару лет.

После появления у меня интернета я узнала о «Гринписе» и стала поддерживать их акции. Например, собирала и сдавала желуди, из которых потом выращивали новые деревья. Подростком прочитала у них статью о кормушках для птиц — сразу сделала свою. Еще начала выключать воду, пока чищу зубы. Я прочитала десятки полезных советов экоактивистов и многое попробовала.

В 2013 году мы с мамой переехали в Москву, и я начала сортировать мусор. Пользовалась картой Recyclemap — она работает до сих пор, на ней можно найти пункты приема вторсырья в разных российских городах. Маме это не нравилось, ведь дома хранилась куча хлама, но она не особенно возмущалась.

В 2017 году я попросила подарить мне кролика — его купили в зоомагазине. Тогда я еще не знала, что их владельцы содержат животных в ужасных условиях, — сейчас ни за что бы так не сделала. Но так в моей жизни появился Себастьян.

Позже я узнала, что кролики живут парами и в одиночестве страдают. Начала искать Себастьяну подружку: просматривала объявления, следила за волонтерами, которые спасают экзотических животных.

В те месяцы я с ужасом поняла, что с кроликами часто обращаются как с игрушками. Многих берут в подарок детям — ведь кролики милые, меньше собак и кошек. Потом животные надоедают, и хозяева от них избавляются: кто-то продает на «Авито» — это еще гуманный способ, — другие просто выбрасывают. А ведь кролики — не зайцы. Они декоративные и не выживут в городе: слишком чувствительные, нежные, им холодно.

В 2020 году решила взять себе на «Авито» какое-нибудь самое несчастное существо: я нашла постоянную работу и могла потянуть расходы. Так встретила Карамель. На фото у крольчихи было заметно ожирение, а сидела она в крошечной клетке для хомяков. Правда, тогда я не осознавала всего ужаса — мне просто понравилось, как она выглядела: Карамель безумно красивая.

Я принесла ее домой и поняла, что она не может нормально ходить. Неизвестно, сколько времени крольчиха провела взаперти без движения. Когти отросли так, что сильно мешали — обычно они сами стачиваются при ходьбе или их подстригают.

Но самое страшное я увидела позже. Все лапы Карамели были в ранах. Я никогда такого не встречала и поехала с ней к врачу. Оказалось, все время в клетке она мочилась под себя. Кролики чистоплотные, ходят в туалет в одно место. Но Карамели не поставили лоток, и ей было некуда деваться: моча разъедала кожу, и это продолжалось месяцами. Я вылечила ее лапы.

Карамель и Себастьян полюбили друг друга с первой встречи, хотя кролики обычно долго привыкают к новым соседям. Себастьян тут же забыл обо мне. Ему больше ничего не было нужно, только находиться рядом с Карамелью. Они вылизывали друг друга, спали в обнимку — идеальная пара.

Но потом Себастьян заболел и 1 марта 2022 года стремительно умер. Карамель сильно грустила, все время лежала и смотрела в стену. Мне не хотелось брать еще одного кролика, но я понимала, что ей нужен друг. Решила выбрать самого некрасивого — того, кого никто не возьмет. И спустя месяц нашла на «Авито» Иосифа.

У кролика были проблемы с почками, болели лапки. Но состояние не было критичным — я провела небольшое лечение. Теперь он и Карамель живут вместе.

Еще в 2021 году я не раз заходила на «Авито» и листала объявления с экзотическими животными. Как-то в ноябре увидела фото крольчихи — было видно, что она живет на участке, прямо на снегу. Я лежала в теплой кровати и думала: «Мне хорошо, а она там, на холоде». Чувствовала себя ужасно и сразу позвонила по объявлению.

Женщина начала меня расспрашивать: «А зачем она вам?» Я сказала, что куплю хоть сейчас, просто дайте адрес. Объяснила, что найду ей дом.

История была типичной: кролика подарили, сначала держали в доме, но без вольера, и девочка начала все грызть. Логично, ведь она крольчиха. Дети постоянно хватали ее, а она якобы рычала на них. Странно, ведь кролики не умеют рычать. Но так хозяйка решила, что питомица агрессивная, и выставила ее на улицу.

Когда я забирала ее, женщина сказала, что пыталась пристроить крольчиху на корм питонам, но никто не взял. Я стояла и думала: «Ты же понимаешь, что я здесь, потому что мне ее жалко. Зачем ты мне это говоришь?»

На деле крольчиха оказалась ласковой, ни разу не пыталась меня укусить. Просто она жила в стрессовых условиях, а как попала в нормальные — сразу же расслабилась. Но крольчихи плохо переносят друг друга, и я нашла ей новый дом.

В конце 2022 года я уехала в Тбилиси, и Карамель с Иосифом остались жить у мамы, в моей комнате. У кроликов большое пространство, они предоставлены сами себе, никто им не мешает. Было бы жестоко брать их в эмиграцию, в съемные квартиры.

На этом моя история помощи кроликам не закончилась. Летом 2023 года у меня случился конфликт с одним тбилисским секс-шопом. Я увидела на фото, что у них живет кролик. Они использовали его в рекламе, он был частью публичного пространства.

Я знала, что люди обычно не понимают, как их содержать, и решила зайти к ним и посмотреть на условия. Оказалось, что все действительно плохо. Кролик сидел в маленькой клетке взаперти, без туалета. Ему давали корм с зернами, которые этим животным противопоказаны. На вопрос, выпускают ли его погулять, продавец ответила: «Ну, иногда, на часик». Хотя кроликам нужно минимум восемь часов свободы, чтобы бегать когда вздумается.

Я аккуратно спросила: «Хотите, расскажу, как правильно их содержать?» Продавец ответила, что не знает, нужно уточнить у администратора. Дома я написала в аккаунт магазина вежливое сообщение. Понимала, что лезу с непрошеными советами, но речь шла о живом существе, которое не может за себя постоять.

Сообщение было дружелюбным. Я расписала, что можно исправить: купить просторный вольер, подобрать правильный корм, ориентируясь на таблицу разрешенных и запрещенных продуктов, обеспечить ему компанию. Получился мини-гайд.

Сначала мне ответили «Спасибо». Когда я уточнила, собираются ли они что-то менять, последовала реакция, что в консультациях со стороны и контроле не нуждаются.

Если бы кролик жил у кого-то дома, я бы ничего не смогла сделать. Но тут его использовали в рекламе. Я решила написать пост с разбором ситуации. Хотела, чтобы люди, у которых никогда не было кроликов, обратили внимание на проблему. Пост собрал много комментариев и лайков.

После этого магазин начал мне угрожать. Сначала писали, что подадут в суд за клевету и уже ищут адвоката. Потом подключились какие-то люди, явно связанные с магазином, — они были подписаны на его аккаунт. Незнакомцы слали угрозы, писали гадости: что я сумасшедшая и мне стоит быть осторожнее. Это было неприятно, но ничем не закончилось — ни суда, ни нападений.

Потом магазин выложил видео с якобы приглашенным специалистом по кроликам. На записи были только его ноги и голос. Мужчина заявил: «С кроликом все в порядке, я точно говорю, у меня в деревне они живут». Судя по всему, это был обычный фермер, который разводит кроликов на мясо. Ему вообще неважно, как их содержат.

С тех пор я не заходила в магазин, потому что мне было страшно. Кролика больше не видела ни в их рекламе, ни на фото.

Однажды в 2021 году я спасла стрижа. В городах им тяжело: они часто врезаются в здания, падают и не могут взлететь. Этот лежал на земле. Я вспомнила про организацию «Воронье гнездо»  , помогающую птицам, и позвонила им. Мне посоветовали связаться со специалисткой, которая занимается стрижами, что я и сделала.

Она забрала стрижа и пообещала выходить, я оставила деньги на его лечение. Тогда же написала материал о том, как спасать птиц, ведь для каждой свой способ реабилитации.

Иногда животные находят меня сами. Спустя полгода жизни в Грузии, в 2022 году, возле храма Земо Бетлеми ко мне подошел кот. Я заметила, что он в крови: плечо и бок разодраны, он ослаб, еле держится на лапах. Было видно, что кот на грани.

Я хотела забрать его к ветеринару, но ко мне подошел мужчина и сказал, что нельзя, поскольку это церковный кот. Пришлось идти к батюшке за разрешением. Тот не возражал.

В ветеринарной клинике выяснилось, что у кота заражение крови. Врачи сказали, что шансов мало, но попробовать вылечить можно. Начали курс антибиотиков, принимать их следовало месяц. Соломон, как я его назвала, стал лечиться у меня дома. После пережитого на улице он всего боялся, постоянно прятался за унитаз. Поэтому я поселила его в ванной. Там он и жил, в другие комнаты не ходил.

Лечение обошлось в 800 GEL⁣ (27 891 ₽)  . Это сильно било по моему бюджету, но я как-то справилась.

Постепенно Соломон начал выздоравливать, только требовалось обрабатывать раны. У него оказалось разодрано не только плечо, но и грудь, с нее опала шерсть. Приходилось мазать эти места тремя разными средствами. Коту было больно, я постоянно его жалела. Когда он немного окреп и отъелся, начал сопротивляться, хоть и безуспешно. Спустя еще месяц кот поправился.

Я решила оставить Соломона у себя, поскольку вложила в него много сил и привязалась к нему. Со временем он начал выходить из ванной, прятался за диваном. А потом случился момент, который помню до сих пор. Вдруг Соломон вышел из-за дивана, сел подальше и начал на меня смотреть. Потом подошел ближе. Еще через время дал себя потрогать. Так мы постепенно подружились.

Он превратился в идеального кота: ласковый, ничего не портил, не воровал еду. Я шутила, что он церковный и религиозный — поэтому такой правильный. Мы жили вдвоем, пока Соломон не сбежал в апреле 2024 года. Найти его я так и не смогла.

Я очень расстроилась, но продолжила помогать животным. Подкармливала уличных котов, переводила деньги волонтерам, однажды стерилизовала бездомную кошку.

Декабрь 2024 года стал для меня очень тяжелым. У меня умерла бабушка. Впервые за время эмиграции я почувствовала себя по-настоящему одиноко.

Как-то зашла в «Инстаграм»* и увидела пост: очередной кошке срочно нужна передержка, денег нет. Я подумала: «Мне и ей нужна помощь. Мы должны помочь друг другу». Я сразу взяла ее, но с опаской — боялась привязаться и потом страдать. Так и случилось.

Кошка была невероятно ласковой, но жизнь ее потрепала. Больная, без единого зуба, одно ухо не слышит. Она меня полюбила.

Сначала я думала: «Если найдется хороший хозяин, пусть забирает». Но потом привязалась к ней и не хотела отдавать. К сожалению, мне нужно было уехать на полгода учиться в другую страну и я не могла взять ее с собой. Попросила найти волонтера, у которого она могла бы пожить. Когда пришла пора расставаться, я лежала, обнимала ее и умоляла добровольца: «Не отдавай ее никому, я заберу». Он пообещал не делать этого.

Я журналистка, и мне сложно промолчать. Сложно поступить по-другому или бездействовать.

Когда спасаешь животных, чувствуешь, будто они тоже все понимают. Со временем они начинают тебе доверять, пусть и не сразу. Моя крольчиха часто тревожится, у нее больной желудок. Она не так ласкова, но я понимаю, как сильно она натерпелась. Карамель все равно милая, доверяет мне и маме, сидит на руках. И это очень ценно.

Помощь животным повлияла и на мою жизнь. Я еще в детстве хотела стать вегетарианкой и в 2019—2020 годах начала постепенно уходить от мясного рациона. Кролики тоже в этом помогли. Когда у меня появился Себастьян, люди шутили: «Шашлык! Я тоже люблю крольчатину». Каждый второй повторял эту «шутку». Было ужасно неприятно. Благодаря своим питомцам я захотела перестать есть других животных. Все они живые, хорошие, милые существа.

Помогать людям мне также важно. Последнее время я отправляю пожертвования в центр «Сестры», который поддерживает переживших сексуализированное насилие и их близких. Раньше переводила деньги и благотворительному фонду «Нужна помощь»**.

Наверное, все эти истории для меня о том, что помогать — возможно. Это не требует нечеловеческих усилий.