Какие есть признаки стагфляции и когда подешевеет жилье: отвечает экономист Олег Вьюгин

Главные тезисы часового интервью экономиста, банкира, профессора Высшей школы экономики Олега Вьюгина.

Он рассказал о причинах и последствиях возможного замедления российской экономики, объяснил, почему на рынке недвижимости нет пузыря и почему денежный рынок сейчас самый привлекательный для частного инвестора.

Это краткий пересказ интервью Олега Вьюгина — его слова могли переформулировать или сократить, но их суть и смысл остались прежними. Полную версию интервью смотрите на ютуб-канале Private Talks (сайт недоступен из РФ).

Если судить по косвенным признакам, то риск наступления стагфляции высокий. Падают объемы железнодорожных перевозок и потребление электроэнергии — это все сигналы, которые говорят, что второй и третий квартал будут тяжелыми. Будет, как сейчас говорят, «отрицательный рост производства».

Но нужно понимать, что измерить стагфляцию можно только на длительном промежутке — около года. Если за такой срок падает производство, а инфляция высокая, то это стагфляция. И есть шансы, что эти две траектории сойдутся.

Этот год — расплата за политику предыдущих двух-трех лет. Он будет провальным с точки зрения красивых показателей: роста промышленного производства, ВВП, реальных доходов населения.

Период чрезвычайного роста расходов на оборону и военное производство истощил российскую экономическую систему. Выбрали все резервы — и у предприятий, и у бюджета. Резко обострился дефицит трудовых ресурсов, в том числе из-за того, что часть мужчин ушла на СВО, а миграционная политика стала более жесткой.

Экономике, скорее всего, предстоит пройти через спад, если Центробанк продолжит «дожимать» инфляцию — пусть не до 4%, но хотя бы до уровня 5—7%.

Если промышленное производство не будет расти или начнет сокращаться, у людей уменьшатся доходы — в первую очередь за счет снижения зарплат.

Сейчас реальные доходы населения заметно поддерживаются за счет высоких процентных ставок по банковским вкладам. Все выглядит красиво: те, у кого есть сбережения, получают дополнительный доход. Но в реальности ситуация не столь благополучная: это лишь перераспределение прибыли компаний. Многие из них уже испытывают серьезные трудности, а другие вскоре могут столкнуться с ними.

На рынке недвижимости есть цена предложения и цена сделки. Цена предложения даже растет, а вот цена сделки понемногу снижается — не резко, но это уже заметно. То есть какое-то снижение цен происходит.

Но это не вся история. Если впереди нас ждет провальный год, можно ожидать и более заметного падения цен. Оно уже получит статистическое выражение и станет очевидным.

О пузыре можно говорить  , когда девелоперы понастроили кучу жилья и не могут его продать. В России такой ситуации нет: компании понимают, что спрос ограничен, и сворачивают объемы строительства. Реализуются в основном только те проекты, по которым уже взяты обязательства.

Исключение — рынок элитного жилья. Там спрос сохраняется. В центре Москвы на каждом свободном участке строится какой-нибудь элитный дом. Но большая часть покупок в этом сегменте носит инвестиционный характер.

Было заметно, что с ростом инфляции у состоятельных людей усилилось беспокойство за свои деньги — и на рынке начали появляться квартиры за 300 млн рублей. Там могут построить бассейн посередине гостиной — лишь бы было подороже. Просто для того, чтобы было куда припарковать капитал.

Можно предположить, что отмена санкций позволит значительно увеличить экспорт и продавать товары по рыночным ценам. В страну поступит выручка. При этом импорт не будет расти быстро: спрос слабый, зарплаты повышаться перестали. Соответственно, сальдо платежного баланса  увеличится — и рубль будет укрепляться.

Ослабить рубль можно одним способом — если государство начнет покупать иностранную валюту.

Высокая ключевая ставка как антиинфляционная мера срабатывает не сразу — должно пройти достаточно много времени. В России только в первом квартале 2025 года она начала сдерживать инфляцию.

Это видно по поступлениям НДС в бюджет. Если год назад они росли на 20—25% в годовом выражении, то сейчас — на 10% в оптовом сегменте. При этом физические объемы производства увеличились всего на 1%, и то в основном за счет оборонного сектора. Это означает, что инфляция в оптовом звене снизилась примерно в два раза. Тем не менее 9—10% — это все еще много, поскольку целевой уровень составляет 4%.

Сейчас денежный рынок — это оптимальный способ для непрофессионального инвестора сохранить покупательную способность. Там можно зарабатывать около 20% годовых: сиди и иногда посматривай, как у тебя там все красиво растет. Скорее всего, в этом году инфляция будет ниже этого значения и, соответственно, инвестор сохранит свою покупательную способность и даже получит рост сбережений.

А если хочется больше дохода, то тут начинаются риски. Первый — антиинфляционная политика ЦБ. Она снижает прибыль у некоторых биржевых компаний, которые раньше приносили хорошие дивиденды. Покупать акции таких компаний — формально рискованный шаг.

Второй риск — геополитический. Индексы растут на новостях о возможном перемирии. Но когда президент США Дональд Трамп заявляет, что Россия играет с огнем, фондовый рынок сразу падает. Те, кто ловит краткосрочные тренды, что-то зарабатывают. Но инвестирование в таких условиях — дело узких профессионалов либо тех, кто готов к рискам.

Даже если снимут санкции с финансового сектора и ограничения на экспорт, то санкции, касающиеся трансфера технологий, останутся с нами надолго. Мир, дружба, жвачка, но технологии — нет. А без включения в мировой технологический процесс России будет очень трудно заниматься заимствованием.

По некоторым направлениям мы справимся сами. Например, в сфере современных систем вооружения и беспилотников Россия способна разрабатывать собственные технологии. Но в гражданских отраслях большинство ноу-хау — и управленческие, и технологические — это иностранные решения. Да, в России делают хорошую мебель, но на итальянских станках.

Чтобы российская экономика оставалась конкурентоспособной, ей нужно наращивать технологический потенциал. А как подсказывает история, единственный способ сделать это — интегрироваться в мировую конкурентную систему. Но в условиях санкций это нереально.

Как только пошла речь о потенциальном снятии санкций, российские предприниматели прибежали к президенту и стали рассказывать, что надо всех душить, чтобы ни в коем случае не пришла конкуренция из-за рубежа. Хочется спросить: ребята, вы что, боитесь конкуренции? Вы просто хотите повышать цены и производить что умеете? Это просто частный интерес, и подыгрывать этому со стороны властей нельзя.

Люди должны чувствовать, что они в конкурентной среде. А если власти будут препятствовать конкуренции из-за рубежа, эффективность экономики будет снижаться.

По предварительным подсчетам, из-за снижения цен на нефть бюджет России потерял около 2 трлн рублей. Что сделал Минфин? Он эти 2 трлн прибавил к дефициту: было 1,7 — дефицит вырос до 3,7 трлн рублей.

Сомневаюсь, что нефть будет дешеветь дальше, но дыра в бюджете может увеличиваться из-за замедления экономики. В этом случае Минфин недосчитается не только нефтегазовых доходов, но и налоговых поступлений — например, НДС.

Уверен, что в ведомстве сейчас об этом думают. Но непонятно, что они будут делать. Повышать налоги посреди года — это нонсенс, а резать расходы очень опасно для всех уровней власти.

Ничего. Просто кончатся финансы ФНБ, и уже не будет этого загашника, а также возможности туда залазить.