Пишут, что в России могут сократить инклюзивное образование: так ли это и что думают эксперты
Реакция Минпросвещения
2 июля ситуацию прокомментировали в Минпросвещения РФ. Там пообещали, что родители по-прежнему смогут выбирать формат обучения для детей с особенностями развития.
Родители детей с особенностями развития и профильные НКО создали петицию против сокращения инклюзивного образования. Опасения у них вызвал доклад директора Института коррекционной педагогики Татьяны Соловьевой.
Свой подход Соловьева изложила на круглом столе на тему «Комплексная оценка положения дел в сфере образования детей с ОВЗ, с инвалидностью», который прошел в университете «Сириус» в рамках Международной научно-практической конференции «Инклюзия XXI века: достижения и траектории развития российского образования». В отличие от предыдущих конференций в «Сириусе» на ту же тему, мероприятие провели в закрытом режиме, без привлечения НКО и представителей родительских сообществ.
Позже организаторы круглого стола опубликовали запись докладов на сайте конференции и в социальных сетях Института коррекционной педагогики, но затем удалили видео из социальных сетей и закрыли возможность оставлять комментарии. Разбираемся, почему так произошло и что думают о докладе Института коррекционной педагогики родители и эксперты профильных НКО.
О чем говорила директор Института коррекционной педагогики
На круглом столе Институт коррекционной педагогики — ведущий научно-исследовательский центр России в области изучения и обучения детей с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ) — представил доклад о результатах анализа системы образования для таких учеников, проведенного по поручению президента России. В своем выступлении директор ИКП Татьяна Соловьева:
- отметила, что в законе об образовании нет слов о том, что инклюзивное образование значит совместное: «Почему мы вдруг решили, что инклюзия — это обязательно совместность, когда нигде однозначно в законе об образовании так не написано?»;
- назвала имеющуюся в школах инклюзию излишней: «Запутались субъекты. В их сознании каждая школа и детский сад обязаны быть инклюзивными. Если мы говорим о законе об образовании — я не нашла там такой фразы»;
- сделала акцент на том, что, обучаясь совместно, ученики с ОВЗ и ребята без проблем со здоровьем не могут добиться одинаково хороших результатов: «Наша страна должна сделать скачок вперед. И мы опираемся на ребят на сильных, мы ими занимаемся. Назовите мне исследование, которое подтверждает сопоставимую результативность при обучении детей с сохранным и нарушенным интеллектом? Я не обнаружила».
Как устроено инклюзивное образование в России сейчас
Инклюзивное образование — совместное обучение детей с особенностями развития и без них. Право ребенка с особенностями развития учиться в общеобразовательной школе гарантирует закон «Об образовании» : родители могут выбрать, будет ребенок учиться в обычной школе или в специализированном образовательном учреждении, если для этого есть показания.
Если ребенку требуются особые условия образования — например, помощь тьютора или дефектолога, специальное оборудование, — школа создаст их на основании заключения психолого-медико-педагогической комиссии, ПМПК. На это государство выделяет отдельное финансирование.
Тем не менее в реальности с инклюзивным образованием в России часто возникают проблемы: школы не спешат нанимать специалистов, необходимых для ребенка по заключению ПМПК, необоснованно отказываются принимать детей с ОВЗ в школу, назначают на роль тьюторов специалистов без достаточной квалификации. Все это не позволяет полноценно реализовать инклюзию в школах и вынуждает родителей детей с особенностями развития выбирать другие формы обучения.
Что такое инклюзивное образование
Инклюзия — это среда, в которой дети с особыми потребностями находятся вместе с нормотипичными детьми без ограничений по здоровью. Это не значит, что мы берем ребенка с аутизмом , с нарушением интеллекта и просто приводим его в обычный класс на 35—40 человек. Вот тебе инклюзия — учись!
Детям с ограниченными возможностями здоровья нужны тьюторы, дополнительная помощь и поддержка, адаптированная среда. Хорошо, когда это организовано, например, в формате ресурсного класса. Такие открывают в обычных школах — как правило, для детей с расстройством аутистического спектра. Какие-то предметы они осваивают отдельно — допустим, русский, математику, окружающий мир. А на занятия вроде труда, физкультуры и музыки ходят вместе со всеми — и работают там с поддержкой тьютора.
Для ребенка с особенностями развития такой класс ресурсный, потому что он оснащен нужным техническим оборудованием, педагоги умеют находить подход к таким детям, а осваивать учебную программу им помогают индивидуальные специалисты сопровождения. То есть все сделано для того, чтобы ребята с ОВЗ могли учиться и параллельно взаимодействовать с другими детьми.
Места, где такие ресурсные классы нормально организованы, отлично работают. Но их мало: это в основном про Москву, Питер. Редко про другие регионы: зачастую там нет ни бюджета, ни педагогов.
Поэтому вывод очевидный: нужна ли инклюзия? Да. Работает ли у нас инклюзия так, как должна? Пока нет. Но это повод не убирать ее, а развивать: обучать педагогов и выделять дополнительный бюджет.
Почему доклад директора ИКП встревожил родителей и экспертов
Доклад Татьяны Соловьевой встревожил как семьи детей с ОВЗ, так и экспертное сообщество — в частности, фонд поддержки людей с аутизмом «Антон тут рядом» и крупнейшее в России объединение некоммерческих организаций, созданных родителями детей с расстройствами аутистического спектра (РАС), «Аутизм-Регионы».
Особо остро они отреагировали на два предложения:
- Передать ответственность за выбор формы образования и образовательной организации региональным властям. То есть, по сути, отнять у родителей право решать, где будет учиться ребенок — в общеобразовательной школе или в коррекционной.
- Законодательно урегулировать деятельность НКО в части реализации адаптивных образовательных программ. Притом что во многих регионах России именно помощь НКО позволяет детям с ОВЗ учиться и развиваться в среде сверстников, получать качественное образование, отмечает ассоциация «Аутизм-Регионы».
Пока эти идеи лишь оглашены, никаких действий не предпринято. Но, как отметил в своем телеграм-канале психиатр Степан Краснощеков, Институт коррекционной педагогики — это организация, напрямую подчиняющаяся Министерству просвещения. Поэтому слова его директора — важный фактор, который может напрямую влиять на образование всех детей с ОВЗ в стране.
Почему идеи об отказе от инклюзии вызывают опасения, зачем надо развивать инклюзивное образование и как правильно это делать — об этом мы спросили экспертов.
Мария Дегтева
ведущий методист благотворительного фонда «Антон тут рядом»
Почему идеи об отказе от инклюзии вызывают опасения
Высказанные Татьяной Соловьевой идеи тревожат из-за глубокой подмены понятий.
Тезис об «опоре на сильных» антигуманен и противоречит краеугольному правилу педагогики: каждый ребенок ценен и имеет право на развитие.
Постановка вопроса «Мешает ли инклюзия одаренным?» риторична. Наш опыт общения с семьями, в которых воспитывают детей с аутизмом, и образовательными учреждениями, работающими по инклюзивной модели, показывает: когда созданы необходимые условия, инклюзия приводит к значимым результатам для всех. Дети с ОВЗ достигают больших успехов, их одноклассники развивают навыки сотрудничества и эмпатии, а педагогический коллектив успешнее решает образовательные задачи и совершенствует профессиональные компетенции. Это подтверждают и международные исследования.
Страхи о «размывании ресурсов» решаются не сворачиванием инклюзии, а развитием дифференцированного подхода: это сильные инклюзивные школы, ресурсные центры для сложных случаев, вариативные формы обучения, ставки тьюторов и новые методики.
Отказ от инклюзивного вектора — это путь назад к стигме и изоляции, отвергнутый всей логикой развития отечественной педагогики — от Выготского и Макаренко до Амонашвили и Соловейчика. Их опыт неоспорим: изоляция в спецучреждениях калечит социальное развитие человека, тогда как интеграция с поддержкой — ключ к прогрессу.
Высказанная позиция — прямой удар по семьям, вынуждающий снова биться за базовые права детей. Потому что их лишают поддержки и делают невозможной дальнейшую социализацию в обществе. Такой подход губителен: он калечит человеческие судьбы, не дает шансов на полноценную жизнь и одновременно создает государству колоссальную финансовую ношу по преодолению последствий искусственно созданной изоляции.
Инклюзия — это не привилегия, а необходимость для развития здорового общества. Это вклад в будущее, где важен каждый, а понятия «лишний ребенок» просто не существует.
Почему важно развивать инклюзию
Родители детей с ОВЗ получают возможность работать. Как показывает практика — не только западных стран, но и Китая, ЮАР, Бразилии и других, где все это успешно реализуется уже много лет, — с инклюзией лучше и детям, и семьям, в которых они воспитываются. Потому что родители не заняты постоянным уходом за ребенком. Они могут работать, приносить государству пользу.
В отличие от сверстников, которые обучались в коррекционных школах, дети из инклюзивной среды показывают лучшие результаты в учебе и больше адаптированы к жизни. Это значит, что они могут стать полноценными членами общества, работать и платить налоги. Государству это намного выгоднее, чем изолировать детей в коррекционных школах, а потом и дома.
В «Сириусе» говорили, что нужна трудовая реабилитация детей, чтобы они были полноценными членами общества. Верно, но после коррекционных школ это невозможно. Потому что коррекционные школы равно изоляция. Это подход, от которого другие страны мира или уже отказались или отказываются. Придерживаемся сегрегации — получаем соответствующий результат, который был в СССР: тогда 80% людей с ОВЗ не учились в школе вообще.
Уровень квалификации педагогов коррекционных школ обычно низкий. К сожалению, если ребенок с ОВЗ чему-то и учится, то, как правило, на дополнительных занятиях, куда его водят родители, — но не в коррекционной школе и не силами ее педагогов, которые все еще работают по устаревшим, не дающим результата методикам.
На конференции в «Сириусе» предложили открыть больше коррекционных школ. Но что мешало за 35 лет существования РФ это сделать как следует — набрать нормальных коррекционных педагогов и обучить их? Если это не было реализовано до сих пор, очевидно, что не будет реализовано вообще.
Если формат коррекционных школ не работает, значит, нужна другая система — инклюзия, которая строится не руками государства и бюджетных организаций. Сейчас все это в основном делается через НКО и родительские сообщества, которые умудряются выбивать какие-то бюджеты. И в итоге мы приходим к тому, что родителям и НКО хотят связать руки.
В этом случае есть риск получить огромное количество детей не просто с ограниченными возможностями, а с инвалидностью — которые ничего не могут. Как следствие, мы получим семьи, которые заняты уходом за такими детьми. А в итоге вырастим нацию инвалидов, не способных жить самостоятельно.
Грустно говорить такое, но это будущее, к которому есть риск прийти. Если мы хотим сильную страну, надо адаптировать людей к жизни с раннего возраста.
Как нужно развивать инклюзию
Для развития инклюзивного образования в России необходимо больше внимания уделять техническому оснащению детсадов и школ для детей с ОВЗ, повысить качество подготовки педагогов, а главное — оставить за родителями право выбора формы обучения детей, считают опрошенные Т—Ж эксперты.
Инклюзия — это не просто обучение всех детей со всеми. Это:
- хорошо продуманная система, в которой соблюдаются санпины по количеству учеников в классе;
- обучающая среда, где есть обязательное сопровождение нуждающихся в этом детей квалифицированными и качественно подготовленными специалистами — тьюторами;
- работа ресурсных классов, в которых каждый ребенок может усваивать материал на разном уровне в зависимости от своих возможностей.
Проблемы семей, которые воспитывают детей с особенностями развития, нельзя решить сегрегацией, разделением и обособлением: это возвращение в прошлое. Наиболее подходящими кажутся следующие меры:
- Оставить за родителями преимущественное право выбора образовательного маршрута для своих детей, которое закреплено на законодательном уровне. Чем больше разных форм, тем более гибкой видится образовательная система, которая готова принять детей с самыми разными особенностями развития.
- Улучшить материально-техническое оснащение детсадов и школ, учитывая потребности детей с инвалидностью и особенностями развития.
- Обеспечить качественную, практико-ориентированную подготовку кадрового состава для работы с такими детьми. Необходим постоянный обмен практикой и методами в разных системах с научной доказательной базой.
- Повысить престиж профессии тьютора, чтобы в нее приходили хорошо подготовленные специалисты, обеспечить доступность их услуг и соблюдать все законодательные нормы по нагрузке таких специалистов.
Глобальное сообщество значительно продвинулось в создании равных возможностей для получения образования, доступного каждому человеку. Россия, разделяя эти ценности, присоединилась к Конвенции о правах людей с инвалидностью и внедрила ряд законодательных мер, гарантирующих право выбора формата обучения и его доступность для всех. Важно и дальше укреплять эти принципы.
Некоммерческая организация «Тьютор в инклюзии» — всецело на стороне инклюзивных форм образования и качественной подготовки специалистов на базе практик, эффективность которых научно доказана. Кроме того, нам кажется важным организовать публичные слушания по теме образования детей с ОВЗ и инвалидностью.
Екатерина Заломова
руководитель направления «Информирование» ассоциации «Аутизм-Регионы», исполнительный директор АНО «Атмосфера»
Я открывала первые ресурсные классы в Новосибирской области в 2017 году. Поэтому знаю, насколько они эффективны, что такое «дети с аутизмом в школе» и как важно создавать и развивать настоящую инклюзию, которая защищает права всех учеников — и с особенностями развития, и нейротипичных школьников.
Конечно, я против так называемой дикой инклюзии, когда ребенка просто приводят в школу, не создав там адаптированной среды — той, что включает не только организацию пространства, но и достаточное количество квалифицированных специалистов, применяющих методы с доказанной эффективностью. От такой «инклюзии» в первую очередь пострадает сам ребенок с ОВЗ.
Моя главная мысль: нельзя создать инклюзию, не начав ее создавать. Это все равно что учиться плавать в пустом бассейне. Мы не можем сначала обеспечить специальные образовательные условия, а потом привести в школы детей с аутизмом и другими особенностями развития. Пока в школах нет детей с ОВЗ — там нет и ставок для специалистов, нет возможности приобрести нужное оборудование, совершенствовать обучение.
По сути, приходится строить самолет в воздухе — в любой инклюзивной школе сегодня это подтвердят. Но мы хотим жить в обществе, где найдется место и для ребенка с аутизмом, и для ребенка в очках, и для ребенка с лишним весом, и для ребенка, который внезапно заболел в середине учебы и получил статус ученика с ОВЗ.
Школе надо научиться работать с каждым. Родители и НКО помогали и будут помогать в этом — чтобы у каждого гражданина нашей страны, маленького и не очень, было право на качественное образование.
Ася Залогина
президент фонда «Обнаженные сердца»
Инклюзия — это не просто набор социальных мер, а принцип уважения к каждому человеку и признания его ценности для общества.
Мы разделяем беспокойство родителей, педагогов и коллег из профессионального сообщества: сегодня важно не упрощать, а усиливать системную работу по развитию инклюзии. Это право, закрепленное в законе, и одновременно мощный социальный ресурс. Инклюзия требует вложений, но приносит обществу гораздо больше: эффективность, устойчивость, выгоду. От инклюзии выигрывают все.
В этой связи хочу обратить внимание на петицию, в которой представлен аргументированный и грамотный разбор предложений, прозвучавших в рамках обсуждений будущего инклюзивного образования. Рекомендую ознакомиться с ней всем, кому небезразлично развитие системы поддержки людей с инвалидностью и нарушениями развития.
Важно, чтобы обсуждение будущего инклюзии строилось не на страхах и ограничениях, а на вопросе «Что мы можем изменить, чтобы это стало возможным». Фонд «Обнаженные сердца» готов делиться своими решениями, исследованиями и практиками — и продолжать диалог ради общего будущего, в котором каждому есть место.
Материалы, которые помогут родителям сохранить бюджет и рассудок, — в нашем телеграм-канале @t_dety
