История любви, которую не остановила смерть: как я репатриировала прах мужа в Италию

Когда любимый человек умирает в другой стране, вы остаетесь не только с болью, но и с множеством сложных бюрократических задач. Эта статья — о том, как мы с Сергеем прожили всё до самого конца: с любовью, честностью и спокойной силой. Я описала наш путь — личный, но, возможно, полезный для других. Было бы легче молчать, но Сергей просил написать эту статью — после. Мы хотели, чтобы эта история помогла другим. Пусть она будет не про смерть, а про любовь, верность и силу быть рядом до самого конца.

Для многих людей тема смерти довольно сложная, они боятся называть вещи своими именами, делают вид, что ничего не происходит или вовсе перестают общаться. Но для нашей семьи эта тема давно уже вошла в привычку, и мы часто могли спокойно говорить о том, что будет если…

Кто читал мои предыдущие статьи знают, что мы с Сергеем, моим мужем, почти 2 года назад переехали в Италию, в том числе и для того, чтобы он мог продолжить лечение от онкологии. Более подробно нашу историю можно прочитать тут.

Мы часто смеялись над тем, что в нашей жизни происходят ситуации, когда мы идем каким-то абсолютно новым путем, как будто до нас никто не сталкивался с подобными ситуациями и в интернете просто нет ни слова о том, как можно было бы ее разрешить. Так, мы оформляли его в госпиталь в Италии, подтверждали инвалидность, оформляли пенсию и бесплатное лечение. О чем в дальнейшем написали собственные статьи, чтобы другие люди могли воспользоваться этой информацией. Но хотелось бы, чтобы никому это не пригодилось, но жизнь бывает разной.

В конце октября 2024 года Сергея перевели на паллиативное лечение. Это значит, что все препараты, которые были зарегистрированы в системе здравоохранения Италии и России (протоколы лечения одинаковые) не дают нужного результата и больше не могут применяться для его лечения. В те дни мы каждый вечер выходили на берег моря, устраивали мини-пикник, болтали и спорили о том, кто больше продвинулся в изучении итальянского языка. Сергей всегда выигрывал этот спор, я хохотала и говорила, что я просто буду красивой.

Обычно в таких случаях есть несколько вариантов развития событий:

• человек переходит на паллиативное лечение. Это фактически, простое обезболивание. То есть это никак не лечит само заболевание и всем понятно, что это билет в один конец. Просто вопрос времени на сколько быстро опухоль или метастазы распространятся по организму.
• поиск альтернативного лечения. Это когда человека берут в экспериментальные линии лечения, но для этого он должен подходить под параметры этой программы. Чаще всего перед этим делают ряд исследований (биопсия, КТ, МРТ, анализы) и принимают решение о включении пациента в программу. Такие программы бывают платные и бесплатные.
• попытка еще раз провести курс химиотерапии одним из зарегистрированных в системе здравоохранения препаратом, который по мнению врачей давал наиболее приемлемый результат. Например, не улучшал состояние, но и не давал опухоли или метастазам развиваться.

Когда Сергею сообщили, что его переводят на паллиативное лечение, мы начали искать врачей в разных странах для получения второго мнения. Мы брали консультации в Германии, Израиле, России, Испании и Италии. Многие из врачей соглашались с мнением итальянских врачей. Одна из российских частных клиник в Санкт-Петербурге предложила еще раз пройти лечение одним из препаратов, т.к. на их взгляд он в какой-то период давал хорошую динамику. Помню, как мы обсуждали, что даже паллиативное лечение — это не приговор. Он ел мороженое на набережной, игнорируя ноябрьский ветер, и говорил, что в Италии даже умирать приятно.

Параллельно с этим мы подали запрос в Итальянский институт онкологии в Милане (IEO) и получили бесплатную запись на первичный прием. В этом институте проводят ряд экспериментальных линий по лечению рака желудка. В конце ноября (прошел уже месяц, как Сергей был без химиотерапии) мы попали на прием в институт. После осмотра и опроса врач сказал, что они готовы взять биопсию и провести исследования, для проверки, подходит ли он под их варианты лечения. На тот момент врач озвучил нам статистику: биопсия будет исследована на 500 генов, но в их институте они смогут предложить лечение, только если у Сергея будут определенные мутации (2% из общего количества исследуемых генов). И тут не обошлось без шуток про рулетку и поездку в казино.

Обычная стоимость такой биопсии порядка полумиллиона рублей в России и около 1,5 миллионов рублей в Италии. Нам же предложили провести процедуру бесплатно. Мы встали перед выбором: ждать дату назначения биопсии или лететь в Россию, для продолжения лечения.

Онколог из IEO предложил так же исследовать старые образцы биопсии, которые Сергей сдавал ранее (1 год назад) и возможно они смогли бы уже выявить какие-то гены. Для этого нам нужно было посетить патологоанатомическое отделение госпиталя г. Савона и запросить биоматериал. Сдать его в институт, заплатив 250 евро за исследование. Образцы мы получили буквально на следующий день. И сразу же отвезли их в Милан. Девушка, принимающая биоматериал сказала, что они свяжутся с нами по почте и сообщат о результатах.

Какое-то время ждали назначения даты новой биопсии и результатов по исследованиям старой. Спустя примерно 2 недели на почту пришло сообщение о том, что старые биоматериалы были отправлены нам курьерской службой, а доктор объяснил, что материал уже устарел и не было никакой возможности провести исследования. И мы продолжили ждать дату новой биопсии.

10 декабря пришло уведомление, о том, что новая биопсия назначена на 19 декабря. В назначенную дату мы приехали в институт, провели там несколько часов и нас снова отправили ждать результаты.

К 28 декабря Сергею резко стало хуже, он плохо ел и сильно похудел. Тогда он попросил меня пойти в ресторан и взять самое большое блюдо, так, как будто мы снова живем нашей обычной жизнью. Конечно, все это пришлось съесть мне. Мы решили, что нужно еще раз созвониться с российской клиникой и обсудить вопрос лечения одним из препаратов, которые они рекомендовали. Понимая, что состояние ухудшается, а когда будут результаты новой биопсии неизвестно, плюс, шанс попасть в эти 2% мутаций был, конечно, очень маленьким, мы приняли решение лететь в Россию.

Клиника в Санкт-Петербурге готова была принять Сергея на лечение уже 2 января, поэтому мы в срочном порядке 29 декабря открыли денежный сбор (о чем не забыли упомянуть хейтеры в комментариях под моими постами), купили билеты на самолет и уже 31 декабря в 20:00 мы были на месте.

И вот тут, конечно, жизнь показала нам, что нас окружают добрые и отзывчивые люди. Вылетать в преддверии нового года, оплачивать лечение и содержание в клинике было очень дорого, и наши друзья из Италии рассказали в своих ТГ-каналах об открытии сбора средств. Наверное, мы очень хорошие люди, раз получили колоссальнейший отклик и буквально за несколько дней собрали нужную сумму. Я по сей день благодарна каждому в отдельности и хотела бы обнять каждого кто помогал добрыми словами, контактами, деньгами.

Первую химию провели 2 января, как мы и договаривались, но потом, к сожалению, началось резкое ухудшение и Сергея госпитализировали сначала в обычную клинику на Костюшко, а затем я договорилась о платной госпитализации в реанимационное отделение в Введенсую больницу.

Я не хочу подробно расписывать этот месяц, он, безусловно дался нам очень тяжело, скажу только, что Сергей был сильным до последнего дня. Благодаря врачам реанимации, которые нашли основную причину ухудшения состояния и которые смогли немного облегчить процесс течение заболевания, мы смогли поговорить обо всем. Обсудили все нюансы по документам и мои дальнейшие действия после его смерти. Я буду помнить его стойкость в этом вопросе, потому что он не оставил наше прощание незаконченным и в последний вечер сказал мне самые важные слова. Все это время он шутил с русскими врачами на ломаном итальянском, а я тайком таскала в палату красные апельсины, те самые, которые он так не любил в Италии, но которые стали почему-то нашим символом.

Помню, как врач из реанимации, в которой мы жили уже 2 недели сказал мне: я никогда в своей практике не встречал ничего подобного — это самый сильный человек, а видел я многое. А ты лучшая женщина на этой планете, потому что не найти более крепкого характера, чтобы вынести такое испытание. Вообще врач всегда говорил прямо, как есть, но как-то по-отцовски добро.

Возможно, кто-то скажет, что не стоит писать эту статью, кто-то осудит, что я недостаточно страдаю или как-то неправильно скорблю. Но знаете, когда вы живете с диагнозом 3 года, когда видите, что происходит и адекватно оцениваете ситуацию, то приятие этого просто неизбежно. Я давно уже прожила этот момент, особенно за последний месяц, находясь рядом в реанимации. Мы оба понимали, что нас ждет впереди, но все равно продолжали бороться и верить в то самое чудо.

К сожалению, чуда не случилось. Но, очевидно, случилось облегчение и для меня, и для него. И кажется, что на этом история заканчивается, но Сергей, даже после смерти не оставляет нам шансов жить обычной жизнью.

За несколько дней до смерти мы обсуждали, что мне нужно будет сделать и Сергей четко дал понять, что я вернусь домой в Италию к семье вместе с ним, то есть с его прахом. Два указания: кремация и репатриация. Никаких других вариантов не рассматривалось, потому что сын и мама Сергея остались в Италии. Так же, как и не рассматривался вариант возвращения сына с мамой в Россию. Вот так вот легко он взял с меня непреложный обет, который нельзя нарушать — заякорить нас в Италии.

И вот 24 января, после того как врач констатировал смерть и тело передали в городской морг начался новый квест, который мне на прощание оставил Сергей. О чем он, кстати, довольно весело рассуждал при нашем обсуждении.

1. Получение первичных посмертных документов. Первое, что происходит после смерти — сдача паспортов (мой и Сергея) в морг, оформление услуг морга.

В назначенное время я приехала в морг передала им паспорта. После чего началось обсуждение услуг, которые они, естественно, за деньги будут делать. Перечень довольно большой, но так как в Питере я находилась одна и никаких церемоний прощания тут не предвиделось, я оформляла все по минимуму.

Помыть, одеть, уложить в гроб, вынести гроб для перевозки до крематория: 15 тысяч рублей. Хороший бизнес, подумала я в очередной раз.

Далее мне дали телефон человека из похоронного бюро, который будет заниматься вопросами крематория. Думаю, что я могла бы сама выбрать такого человека, но на тот момент мне не хотелось заниматься какими-то поисками и я просто согласилась на рекомендацию. Хотя прекрасно понимаю, что это «свои» люди.

Вежливый молодой человек приехал ко мне домой, для обсуждения всех нюансов и подписания договора услуг. Я сразу ему обозначила, что мне не нужно навязывать дополнительные услуги, т.к. я знакома с этой сферой и четко знаю, что мне нужно (мой первый муж работал в похоронном бюро). На удивление, мужчина даже не стал сопротивляться и все прошло спокойно без давления.

Набор услуг вышел такой: обычный стандартный гроб, кремация, урна, доставка документов ко мне домой — 91 тысяча рублей.

Сроки исполнения. В субботу мы подписали договор, кремацию назначили на вторник, прах можно забирать через 72 часа.

Если нужна была бы приоритетная очередь на понедельник с забором урны в тот же день (то есть выиграть 3 дня), то нужно было бы доплатить 150 тысяч рублей. Я решила, что это слишком дорого за такую разницу во времени и оставила стандартную очередь.

Во вторник после обеда тот же мужчина из похоронного бюро привез мне Справку о смерти (где указана причина), Свидетельство о смерти и квитанцию, по которой я спустя 72 часа могу получить урну.

2. Документы для консульства Италии. На выходных, пока я ожидала получения первичных документов я отправила e-mail в консульство Италии для уточнения деталей по документам для перевозки, описав всю сложившуюся ситуацию и попросив приоритетную очередь в оформлении бумаг в консульстве.

В понедельник рано утром мне позвонила сотрудница консульства для уточнения деталей и объяснила порядок оформления документов.

В первую очередь мне необходимо получить в Коммуне (администрации) города в Италии, где будет захоронение бумагу о том, что они разрешают захоронение иностранного гражданина.

Далее мне необходимо:

• поставить апостиль на свидетельство о смерти,
• получить сертификат о кремации (его выдают вместе с получением урны),
• отвезти урну в аккредитованную компанию, которая убедится, что в урне нет посторонних предметов, опечатает ее и выдаст мне справку.

Все эти документы, а также документ о причинах смерти необходимо перевести у аккредитованного в итальянском консульстве переводчика на итальянский язык и легализовать в консульстве Италии.

Когда все документы будут в консульстве (вместе с письмом из Коммуны), они сделают запрос по e-mail в Коммуну и еще раз спросят их не против ли они. Коммуна должна так же по официальной почте дать ответ. После чего я могу доставить урну в консульство, где ее осмотрят, опечатают еще раз со своей стороны и выдадут «Паспорт смерти», который как раз таки и нужен для того, чтобы легально провозить и захоранивать прах в Италии.

Не знаю, такая же процедура для граждан Италии или нет, но судя по разговору с сотрудницей консульства, для граждан Италии все проще. По крайней мере они не запрашивают дополнительное разрешение со стороны Коммуны.

Для ускорения получения всех документов я обратилась к своей подруге, которая так же живет в Савоне. Она ворвалась в Коммуну, как кардинал в Ватикан и буквально за один день смогла добиться от них четких действий. В итоге, официальный документ из Коммуны был получен всего за 3 дня, учитывая какой лютой бюрократией славится Италия. Как же я благодарна за людей, которые окружают меня — это волшебно.

Отдельно хочется выделить все сопутствующие дела, которые нужно было организовать за самый короткий срок, так как я хотела максимально быстро вернуться в Италию.

ℹ️ Следующая часть посвящена оформлению наследства, пенсии и другим юридическим нюансам в России. Если вы не сталкивались с подобной ситуацией — можно пропустить, но кому-то она, возможно, очень пригодится.

Раньше мне не приходилось сталкиваться с процедурой наследования имущества, поэтому я наивно полагала, что смогу решить все вопросы в Питере. Как оказалось подать заявление или отказаться от наследства необходимо по месту прописки Сергея. Да, это можно сделать в течение полугода, но представить себе, что я сейчас улечу в Италию, а потом снова полечу в Северск, я не могла. И финансово это совершенно невыгодно, ведь по истечение 6ти месяцев снова придется лететь в Северск для переоформления недвижимости по наследству.

И вот я уже сижу в самолете в сторону Северска. Обоюдно с мамой Сергея мы решили, что квартиру полностью наследует Роман. Поэтому я буду писать отказ, мама просто не будет ничего писать (т.к. она не планирует ехать в Россию), а я, как опекун буду выступать от имени Романа.

На один день был запланирован визит сначала в ЗАГС, для оформления повторного свидетельства о рождении (так как основное находится в Италии), визит к нотариусу и поход в пенсионный фонд для уточнения по оформлению пенсии по утере кормильца. Обратного билета я не брала, но хотела уложиться в 2-3 дня и сразу возвращаться в Питер.

Перед походом к нотариусу мне нужно было попасть в паспортный стол моей управляющей компании, чтобы снять прописку Сергея. Паспортисты принимают по какому-то абсолютно неудобному расписанию, но чудом удалось договориться, чтобы меня приняли без предварительной записи.

В итоге у нотариуса меня «обрадовали», что мама в любом случае обязана прилететь в Северск и написать заявление об отказе от наследства. Связано это с тем, что они прописаны в одной квартире и таким образом она автоматически наследует 50% всего имущества, даже не имея заявления. Поговорив с мамой, решили, что прилетим за несколько дней до истечения полугода после смерти, она напишет заявление, мы переоформим все документы и вернемся в Италию.

Оформить пенсию по утери кормильца оказалось несложно, достаточно прийти в пенсионный фонд со всеми документами. На пенсию претендует как ребенок, так и жена, если у нее нет официального рабочего контракта или ИП. А у меня самозанятость в РФ, поэтому я так же могу получать пенсию. Пенсию насчитали на двоих около 30 тыс руб.

Так же в Северске (не знаю, есть ли такое в других городах) можно получить единоразовые похоронные выплаты — 12 тыс рублей. Оформляется там же в пенсионном фонде.

Не забудем еще про накопительную часть пенсии умершего, которую, скорее всего неизвестно где хранили. Да, да. Я тоже не знала. Но в пенсионном фонде вам об этом расскажут. Если накопительная часть пенсии осталась в ПФ, то все просто. Вы пишите заявление, и они перечисляют вам деньги на счет после шести месяцев, если другие наследники не придут с заявлением. Но если эти деньги были переведены в некоммерческий фонд, вот тут может быть всё что угодно. В моем случае получилось так, что мне нужно было заполнить бланки (взяла на их официальном сайте НПФ), приложить копии документов и всё это сшить и заверить у нотариуса. Отправить письмо обычной почтой с уведомлением и ждать. Спустя 2 месяца я получила письмо, что они взяли в работу мой запрос. Посмотрим, что будет в июле.

После того как с бумагами было закончено, я взялась уведомлять всех о том, что все контакты теперь будут через меня (ЖК, арендаторы, управляющая компания, банки и еще миллион всяких людей, постоянно контактировавших с Сергеем).

ℹ️ Ниже — подробности оформления документов через консульство Италии. Описываю по шагам, потому что в сети почти нет информации об этом, особенно для тех, кто сталкивается с репатриацией впервые.

Спустя неделю я смогла вернуться в Питер и продолжить оформление документов для консульства. Я передала всё аккредитованному при консульстве переводчику, и она за сутки все сделала.

Я отправила в консульство письмо с просьбой записать меня на визит для передачи урны на опечатку и оформления паспорта смерти. В ответ мне перезвонили и сказали приходить на следующий день, предупредив, что процесс оформления займет около недели. Но какого было мое счастье, когда на входе в консульство меня встретила милая девушка и сказала, что она договорилась с консулом, что мы сделаем всё прямо сейчас.

Я купила коробку конфет, чтобы принести им в благодарность, но не заметила, как съела ее по дороге, потому что стресс был такой, что я, кажется, не соображала кто я и где я. Мы сели разбирать все документы (напомню, что я смогла все оформить за 1,5 недели с учетом поездки в Северск) и тут она начала рассыпаться в комплиментах. С ее слов это была первая практика в питерском консульстве по репатриации иностранного гражданина. То есть по практике они отправляли на родину только своих граждан. Она много спрашивала о нашей семье, о нашей истории. В итоге мы сидели обнимались и плакали.

Спустя час она позвала двух итальянцев, которые начали опечатывать урну. Процесс оказался небыстрым, потому что они никак не могли прицепить полетные бирки, но в итоге, спустя 2 часа пребывания в консульстве мы расставались под слова «Какая же вы адекватная и сильная девушка». Я прижала к себе урну, как будто держу его за руку, и мы пошли в кафе покупать наш последний совместный билет в Италию.

Уже на следующий день я была в аэропорту Санкт-Петербурга с билетом до Белграда. Мне предстояло провезти в чемодане ручной клади урну, которая занимала 90% этого чемодана. Естественно, на первом же пункте досмотра чемодан забрали и попросили вскрыть.

• Что за песок вы везете?
• Это прах моего мужа. Вот документы.
• Вы хотите сдать чемодан в багаж?
• Нет, это ручная кладь.
• Идем разбираться.

Мы пошли на стойку паспортного контроля и 20 минут решали можно ли вообще пропускать чемодан на борт, но так как у меня были абсолютно все документы они пришли к выводу, что «вроде бы можно, пусть летит».

Самолет из Питера задержали, а перерыв между стыковками у меня был всего 1,5 часа уже в небе я не знала, как справиться с напряжением и начала писать эту статью. Иногда плача, иногда посмеиваясь и поглядывая на верхнюю полку, где летел Сергей. Спасибо муж, что даже в такие моменты мог рассмешить меня и вселить веру в эту жизнь.

В Белграде, как оказалось нас ожидали и с сопровождением собрали всех опоздавших, повели на досмотр, чтобы успеть в самолет. На досмотре, конечно же, мой чемодан забрали и начали вскрывать без меня (я еще проходила рамку). Когда я подошла к столу, где двое сербов копались в моих вещах в попытках достать пристегнутую внутренними ремнями чемодана урну, на меня уже косо смотрел парень, который видел содержимое чемодана на просвет. Я протянула документы на русском языке, они еще раз косо на меня посмотрели. Говорю им:

• These are my husband’s ashes.
• ???

Повторяю, на русском:

• — Это прах моего мужа.

Судя по тому, что они начали говорить со мной по-сербски, стало очевидно, что они не знают английский язык.

• — Это пепел — повторяю я, с надеждой что какое-то из русских слов будет им более понятно. — Это мой муж!
• ????

Тут на досмотр подходит девушка и становится случайным слушателем. Видит, как они мотают урну из стороны в сторону пытаясь понять, что это такое, она сразу поняла, о чем идет речь и… расплакалась!

• Прекратите, это прах ее мужа! — сказала она им по-сербски.

Наступила тишина, двое сербов-досмотрщиков вылупились на меня во все глаза, кажется, забыв закрыть рты.

После неловкого минутного молчания они ооочень медленно и аккуратно положили урну обратно в чемодан, при этом не сводя с меня глаз. И рассыпаясь в извинениях вернули мне его. В этот момент я увидела чужой чемодан, который лежал открытым рядом и там были сувениры: магнитики и тапки с какой-то глупой надписью типо «я люблю Сербию». Какая странная смесь символов жизни, подумала я тогда.

Где-то в глубине своих мыслей я снова обратилась к Сергею, и мы снова посмеялись, что всю нашу жизнь у нас получалось ставить людей в неловкую ситуацию.

По приезду в Савону мне нужно было сразу идти в Коммуну для регистрации праха. Потому что я не могу хранить его дома без документов, его необходимо отвезти на хранение на кладбище, до момента захоронения.

Процедура оказалась довольно простой. Приходишь в Коммуну, показываешь «Паспорт смерти» и тебе выдают большой альбом, в котором нарисованы места для урн, выбираешь подходящее. Стоимость аренды места 460 евро за 60 лет. Да, места не выкупают навсегда, их арендуют. Например, большой семейный склеп можно арендовать на 100 лет по цене 30 тыс евро. Так же единоразово платится городской налог 140 евро.

Потом едешь на кладбище, сдаешь урну на хранение и договариваешься о дне захоронения. Так как итальянцы прощаются со своими умершими в церкви, то на кладбище у них уже нет никаких церемоний. Но в нашем случае мы попросили определенное время, чтобы друзья так же могли присутствовать при прощании.

В день похорон нам дали время на небольшую службу — к нам приехал наш друг священник, который живет на Комо. Я купила огромный букет красных роз, так что они еле помещались в нишу для урны. Роман взял лепесток розы и бережно держал его всю службу в своих руках, а потом так же бережно положил его в свой карман брюк. И мы в последний раз вспоминали все самое хорошее, что прожили вместе. Как заблудились в джунглях в Таиланде, как тайком проходили блокпост на вулкан Батур на Бали, как на Алтае в дикой глуши шли по волчьим следам и все наши встречи с друзьями, которые любили нас за нашу безбашенность.

Спасибо тебе муж, за то, что подарил мне эти прекрасные 10 лет жизни. Ты научил меня многому, мы многое прошли вместе и смогли дать жизнь прекрасному человеку. Я исполнила свое обещание — теперь ты живешь на море. Я исполнила свое обещание — я написала и опубликовала эту статью. Я исполнила свое обещание — я продолжаю жить свою самую лучшую и яркую жизнь без горя и сожаления. Ты оставил во мне только самые добрые и теплые воспоминания, которые всегда будут вести меня правильной дорогой.

Как однажды сказала мне моя подруга: Наша жизнь — это поезд. В разное время, на разных станциях в него заходят разные люди. Кто-то едет с тобой много остановок, а кто-то выходит на следующей. Но безусловно каждый из них приносит что-то свое, что-то уникальное в эту поездку, и ты копишь эти воспоминания до самой конечной станции.

Мой поезд продолжает ехать дальше, жизнь продолжается. Я люблю тебя. Прощай.